– Иван Александрович.
Тут же раздался писк, он потянул за ручку, и дверь открылась. «Дзинь», – сказал колокольчик. Малиновый звон. Сразу за дверью – охрана. Его встречают двое. Похоже, мужики удивились, но не остановили, ни о чем не спросили, взяли под козырек:
– Доброе утро!
– Здравствуйте. А… – Кого бы спросить?
– Иван Александрович! А мы вам звоним, звоним! – (Куда?) – На сотовый! А там каждый раз «абонент временно недоступен»! Куда же вы пропали? Ой, извините!
Какая милая девушка! Секретарша? Возможно. В его вкусе. Тоненькая, высокая, длинноногая. Блондинка. Выскочила из-за стола в приемной, чуть ли не с объятиями кинулась. Но – сдержалась. Видимо, отношения у них деловые.
– Алексей Петрович здесь! Ой, как он обрадуется!
Это вряд ли. Неизвестно почему, но сердце подсказывает, что будет именно так. Не обрадуется Ивану Александровичу генеральный директор фирмы «АРА» Ладошкин.
– Доложите ему обо мне.
Она оторопела и захлопала длиннющими ресницами:
– Доложить?!
А что он такого сказал? Белая дверь за ее спиной – это, должно быть, кабинет Алексея Петровича. Таблички надо вешать, люди! Учить вас некому! Непременно на все белые одинаковые двери нужно вешать таблички!
– Не стоит. Не докладывайте. Я сам.
Даже не спросила, что у него с лицом. Он догадался, что и не спросит. Субординация. Кто он здесь? Внезапно понял и другое: тут ни в коем случае нельзя говорить о своей потерянной памяти. Это другой мир. В нем нет друзей – конкуренты. Нет любящей женщины – потребительницы. Нет родственников – нахлебники. Всем им палец в рот не клади. Откусят вместе с рукой. Это Зоя, Руслан, Вэри Вэл, Леся и прочие с ним возились как с ребенком. Тут не подскажут, как заполнять официальные бланки. Узнают, что не можешь – и по боку. С огромной радостью. И ни в коем случае нельзя спрашивать, кто он такой, Мукаев или Саранский.
Держаться надо естественно и как можно увереннее. Лучше ошибиться в чрезмерной наглости, чем в скромности. Шаг тверже, плечи развернуть. Постучать? Ни в коем случае! Распахнуть дверь, по-хозяйски переступить порог огромного кабинета. Да-а… Это масштаб! Какой же убогий по сравнению с ним тот, где работает следователь Мукаев! Небо и земля. Да что там небо! Космос. Безвоздушное пространство. Где? Здесь? А ведь кондиционеры в офисе работают на полную мощность. За столом в кожаном кресле сидит Алексей Петрович Ладошкин. Петрович? Да ему тридцатник-то есть?! Память – странная штука, даже потерянная. Потому что Мукаев? Саранский? Чувствует неприязнь. Хотя ничего и не помнит. Ему неприятно смотреть на хозяина кабинета. Молодой, да ранний. Не из тех, сытых, породистых, что с детства закормлены, а из подкидышей. Ах они, кукушкины дети! Едва освоившись в гнезде, наводят свои порядки. Не нравится – за борт.