– Хороший человек. Я имею в виду Руслана.
– Да. Хороший.
– И друг замечательный.
– Да. Хотя… Переживал очень. Ведь это любовь. Я думала, он ее убьет. Лесю. Изменила.
– Но ведь… Это же я виноват!
– К тебе у него особое отношение. Ведь если женщина не захочет…
– Ну да. – Как она деликатна, Валентина Владленовна! – Значит, по версии Руслана, во всем виновата Леся?
– Разве… Разве… Если женщина действительно любит, она будет… будет ждать всю жизнь. Даже если нет никакой надежды. А иначе это не любовь… Разве не так?
– Я не знаю. Мне не встречались такие женщины. Верные. – Ловит ее взгляд и соображает: что сказал-то сейчас? И кому? Но это правда. Ему не встречались. – И кому отписано наследство? – деловито спрашивает он, пытаясь повернуть разговор в другое русло.
– Руслану. Мать, кажется, оформила на него дарственную. Прямая наследница она. У нас в городе все про всех знают, – пытается оправдаться Валентина Владленовна. – Ведь он каждый год в мае едет туда сажать картошку. Участок большой, целых сорок соток.
– Сорок? Это много.
Значит, два года назад, в мае, Руслан тоже сажал картошку в Первомайском. А потом там нашли женский труп.
– Как вышло, так вышло, – вздыхает она. – И… давно это было. Я слышала, Леся уволилась.
– Я тоже. Слышал. Но не от нее. А в чем причина?
– Кто знает? Папа вряд ли вернется на работу, а она не хочет быть под другим начальником.
– Что ж. Это ей решать. Значит, мы договорились насчет моих девочек, Валентина Владленовна?
– Конечно. Я всегда рада помочь.
– И Зое я обязательно скажу о том, что в этой школе все еще есть вакантное место учителя биологии. Ей так будет удобнее. И… всем нам.
Вместе, рука об руку, они идут к двери. Так и стоят на пороге, прощаясь.
– Удачи тебе в новой должности, – это он специально для тех, что сидят в учительской и прислушиваются к их разговору.
– Спасибо за папу, – торопливо говорит Валентина Владленовна. – Врачи говорят, что он будет жить. Если бы не ты…
– Я сделал все, что мог. Я рад, что Владлену Илларионовичу лучше.
На этом они с Валентиной расстаются. Кажется, друзьями? Одно дело сделано. Что дальше? Трудный разговор предстоит. Но откладывать его не стоит. Хватит уже откладывать.