– Да. У тебя ребенок скоро родится. Я не могу.
– Вот оно как. Значит, не ошибся я в нашей дружбе. И когда ты меня кинулся закрывать, голову мою к земле пригибал, понял, что не ошибся.
– Не надо об этом, – морщится он.
– Нет, ты погоди! Давай-ка в гараж зайдем.
Чего ему надо, капитану Свистунову? В руке он держит тяжелый гаечный ключ. Да все равно! Все равно он, следователь Мукаев, умер… Заходит следом за Русланом в прохладный гараж. На улице пекло, а говорили: гроза! Где же они, тучи? Руслан прикрывает ворота:
– Здесь хорошо. Прохладно. Ты забери свои бумаги, Ваня. Спрячь. Никого я не убивал.
– Как же так? А Леся?
– При чем здесь Леся? – морщится Руслан. – Ну кричал я тогда сгоряча, что убью или отомщу. Боль кричала, не я. Ну не любила она меня. Не любила. Так что ж, убивать за это? Если мы всех, кто нас полюбить не в состоянии, будем убивать… Кто жить-то тогда будет, Ваня?
– А Первомайское?
– Вот с этого и начнем. Только ты держись. Я еще на кладбище хотел все рассказать, а тебе вдруг плохо стало. Садись, слушай. Значит, два года назад в деревеньке Первомайское, что километрах в трех от Горетовки, нашли труп. После десятилетнего перерыва. А незадолго до этого, как раз в день убийства, произошла со мной престранная история. Принял я, конечно, на грудь с устатку-то. Такой огородище засадить, это тебе не шутка! Ну и вмазал полстакана спирту неразведенного. Хорошая штука: голова утром не болит. Когда повело, пошел прогуляться. Погода была уж больно хороша: начало мая, первая зелень. Бродил я, бродил, а потом решил добавить и двинулся за самогонкой в Горетовку. Славится она там на весь район. Хороша, сука! – сплюнул Руслан. – В общем, пошел. И померещился мне вдруг в Горетовке не кто иной, как Ваня Мукаев. Вроде как мимо прошел. Я к нему с объятиями, а он даже «здрасте» не сказал. Так мимо молчком и прошел. Я тогда подумал, что перепил. Мол, галлюцинации.
– Что-то я не пойму…
– А ты, Ваня, слушай, слушай. Потом в рощице возле Горетовки нашли труп. Мы с тобой поехали на место происшествия, и ты после этого взялся за дело маньяка и поклялся, что его раскроешь. Дело громкое, лавровых венков пропишут – головы не хватит носить. Ты всегда был тщеславным. Потому я тебе и уступал. Стали мы с тобой вместе работать. И когда два трупа в нашем парке нашли, тоже ничего не изменилось. А потом вдруг ты затаился. Что случилось? Я ничего не понимал. До тех пор, пока не нашел занятную схему. Ты ее выронил из кармана, будучи в сильном подпитии. А я подобрал да глянул. Убийца-то из Горетовки.