– Ванечка, ты один? – слышится томный вздох.
– Сегодня – да.
– А вообще женат?
– Гражданским браком.
– А помнишь, как мы с тобой…
Илюша так и пасет их камерой. «Да-да, я помню», – рассеянно отвечает Иван Саранский, который на самом деле ни черта не помнит. Ему до этих женщин нет дела. Дома его ждет гражданская жена, ослепительная красавица. Кажется. Входят учителя.
Он внимательно смотрит. Изучает, как Иван Саранский закидывает ногу на ногу, как достает из кармана зажигалку и дает прикурить своей соседке по парте. Зачем следователю Мукаеву эта кассета? Что он замыслил, когда обманом получил ее у Илюши Сидорчука? Подменить Саранского? Зачем?
Сцена на улице: Иван Саранский в кругу бывших одноклассников. Встреча выпускников плавно переходит в эндшпиль, то есть в завершающую фазу. Начинается коллективная пьянка. Решается жизненно важный вопрос: сколько брать?
– Ваня, ты как? Насчет скинуться?
– Я не пью.
– Да ты чо! Брось! За встречу!
– Мужики, давайте сразу договоримся: я вам не компания.
– Крутой, да? Или, может, ты больной?
Саранский, кажется, злится. Видно, как он нервничает и косится на камеру. Правильно: этого снимать не надо.
– У меня мама болеет. Этот вечер я хотел бы провести с ней. А деньги, вот… – и он достает из кармана тысячную купюру, протягивает мужику с испитым лицом:
– Моя доля. Только, пожалуйста, без меня.
– Что ж, гусь свинье не товарищ, – кривится Сидорчук, комментируя ситуацию. Остальные обиженно молчат. Иван Саранский, словно не замечая этого, хлопает дверцей черного «Мерседеса». Все, машина уезжает.
Дальше уже коллективная пьянка, смотреть ее не хочется. Ни сейчас, ни тогда.
Тогда?
Зоя на пороге комнаты, он чувствует это спиной. Стоит, смотрит. Молчит.
– Войди, – не оборачиваясь, говорит он и тут же давит на «стоп».
– Ты не находишь, что я сильно изменился? С тех пор, как вернулся с того света? Как меня подобрали на шоссе?
– Но…
– Значит, находишь. Все это находят. Если бы ты узнала, что у твоего мужа есть брат-близнец…
– Какой еще брат?! – прерывает его Зоя. – Ваня, у тебя снова начинается приступ? Тебе надо лечь. Но сначала переодеться, принять душ.
– Душ? Да-да. Сейчас. Ты тяжело рожала? – вдруг спрашивает он.
– Как все, – пожимает Зоя плечами. Но потом оживляется: – Конечно, внимание ко мне было особенное. Все-таки двойня. Врачи сказали, что я молодец. Героиня!
И тут он вспоминает другую женщину. Та тоже удивила весь персонал роддома своим героизмом. Лидия Станиславовна Саранская. Почему он сразу к ней не поехал? Как только услышал рассказ Самойловой – надо было идти на стоянку за машиной. На дворе глубокая ночь, по-прежнему хлещет дождь, но он все равно хватается за пиджак.