– Хорошо. Я со Свистуновым пойду.
Цыпин обрадовался:
– Ну вот и славно. Вы с Русланом молодцы, что помирились. Теперь все у нас будет хорошо.
– Да, конечно. Я пойду, Владлен Илларионович?
– В гости-то зайдешь как-нибудь? Вечерком?
– А это удобно?
– Ну-ну. Так, значит. Закурю, пожалуй, – Цыпин полез в ящик стола, долго копался там, отыскивая сигареты. Когда Владлен Илларионович распрямился, взгляд его был усталым и обиженным, морщины на лице углубились. Цыпин смотрел на Ваню Мукаева так, словно его, старика, обманули.
Он понял этот взгляд:
«Кто ты теперь? Кто?! И нужен ты нам такой?!»
Из прокуратуры они возвращались вместе со Свистуновым. Шли не спеша, Руслан говорил без умолку, рассказывал о том, что произошло во время недельного отсутствия и долгой болезни друга в прокуратуре и в городе. А Иван молчал, потому что чувствовал себя неловко. Веселость Свистунова казалась наигранной, шутки плоскими. Дружбы у них не получалось. Интуиция подсказывала, что возвращение следователя Мукаева капитан воспринял как личную трагедию.
Он не мог вспомнить, всегда они с Русланом были в таком соперничестве или это началось недавно, из-за Олеси.
– Она тебе отказала, да? – спросил он в упор у Свистунова.
– Кто?
– Леся?
– Откуда ты это… – Сглотнул и сказал сдавленно: – Я женат уже три года. Три! На замечательной женщине. На молодой, хорошенькой женщине двадцати четырех лет. А Лесе твоей за тридцать перевалило. В девках она засиделась.
– При чем здесь возраст?
– Ну надо же мне что-то сказать! – разозлился Руслан.
– А давно мы с Лесей… встречаемся?
– Твою мать!.. – Свистунов достал сигареты, прикурил одну, затянулся глубоко, бросил на землю, достал другую, снова прикурил, затянулся. – Пошел бы ты, Мукаев на х…! Со своей потерянной памятью! Неужели надо все сначала? Я забыл все, ты понял? Забыл. У меня тоже амнезия. Точка. У меня ребенок скоро родится. Я уже три года пытаюсь вести нормальную человеческую жизнь. Три года. А ты лезешь в старую рану. Причем грязными руками ковыряешь ее и при этом невинно заглядываешь мне в глаза: «Не знаю, не помню, давно ли мы с Лесей встречаемся…» Встречаемся… О черт!
Руслан достал еще одну сигарету, прикурил, бросил.
– Курить вредно, – машинально заметил Иван.
– Что?
– Нет, ничего. Извини, если я не то сказал.
– Иди ты на х… со своими извинениями, – опять грубо ответил Руслан и глубоко затянулся.
Они проходили мимо школы номер один, как было обозначено на вывеске. Кажется, Зоя говорила, что они трое учились в одном классе в школе номер один. Он, Ваня Мукаев, Руслан Свистунов и сама Зоя. Здание школы не показалось ему знакомым. Что ж, должно быть, воспоминания о детстве, о юности стерлись из памяти совсем. А ведь он бегал сюда с семи лет с ранцем за спиной, потом с модным тогда «дипломатом», довольный, веселый, потому что учиться было легко. Он вспомнил вдруг и о ранце, и о «дипломате» и про то, что учиться было легко. А вот здание это совсем не помнил.