– Не боишься? Что увидят, как ты меня провожаешь?
– Нет. Но сожалею.
– О чем?
– Раньше хоть было за что муки принимать, – тонко улыбнулась она, – а теперь… Странный ты стал. Не материшься, говоришь красиво, изысканные манеры. Я такое видела на банкетах, которые устраивали после показа моделей. Ты будто из другой жизни. Из богатой, красивой жизни. Вот я и спрашиваю: да ты ли это, Иван?
– Раньше лучше был?
– Да как тебе сказать… Раньше ты притягивал, а теперь отталкиваешь. Ты холодный. Такому бы я тебе окно не открыла.
– И я бы к тебе такой в окно не полез. Да и в дверь – вряд ли.
Он перекинул ногу через подоконник, схватился за водосточную трубу, ловко спустился по ней вниз, огляделся. Никого. Или затаились? Все видят, все знают. Сегодня Славика дома нет, мог бы и в дверь. Он просто хотел вспомнить: как все было? Но не вспомнил. Лора закрыла окно и стала задергивать шторы. А вдруг она врет? Врет, что раньше не встречались, не бывали вместе на показах мод? Врет из-за Славика, пользуясь тем, что он, Иван Мукаев, ничего не помнит. Но манекенщиц-то он помнит! И всю эту суету до показа и после, и свое постоянное раздражение. Только Лора могла его к этому приобщить. Он помнил, что курением раньше не увлекался. Если накатывало раздражение, связанное как раз с подготовкой к показу мод, брал сигарету из пачки своей девушки. Она курила много. Это его тоже раздражало. Лора врет. Они встречались в Москве. Надо что-то делать. И здесь, и там, в Москве.
Начать он решил с завтрашнего дня, десятого. Ликероводочный бизнес хотят подмять местные. Этого нельзя допустить. Завтра начнется война. Он нанесет опережающий удар. Особняк на окраине Нахаловки будет захвачен органами внутренних дел. И он, следователь Иван Мукаев, кого-нибудь завтра непременно убьет.
Потому что ему требуется кровь. Потушить, залить ненависть, которая жжет изнутри. Кто же тот человек, который сотворил с ним все это? Кто?!
«Найду и убью».
Он встал, как выстрелил, в семь ноль-ноль. Пружина раскручивалась, стрелка часов приближалась к часу икс. Чтобы снять внутреннее напряжение и до поры не выдать себя, он долго и тщательно делал гимнастику, а потом бежал, бежал, бежал… В парке очнулся, почувствовал, что все, хватит. Готов. Спокоен. Вернулся домой не спеша. Побрился, позавтракал. Зоя вопросов не задавала, но он чувствовал ее недовольство. Домой вчера пришел поздно, одежда и волосы пропитались стойким запахом Лориных духов. А он молчал. «Неужели все сначала?» – вопрошал красноречивый взгляд жены. Но времени на объяснения у него не было. Как и на любовь, занятие женское и бесполезное. Теперь он жил во имя Дела. Он шел к прокурору.