Сел за руль, осмотрелся. Коробка-автомат, как он и предполагал. Вот почему в «Жигулях» было так некомфортно. Эта машина укомплектована по спецзаказу. Сиденье отрегулировано под его рост. Хорошо, удобно. Климат-контроль, руль с гидроусилителем, стеклоподъемники. Кажется, он неплохо во всем этом разбирается. Машиной легко управлять. Руки легли на руль, ощущения были знакомые. И вдруг он вздрогнул: рядом, на переднем сиденье, лежала старая черная куртка. Из дешевой кожи, которая местами уже потрескалась. Его? Он ездил в этом «Мерседесе» одетый в дешевую куртку с рынка? Странно. Потянулся, пошарил в карманах: пусто.
Открыл бардачок. И вот тут сердце заныло. Он почувствовал смутную тревогу. В бардачке лежал пистолет. Он вспомнил: «макаров». У следователя Мукаева пропало табельное оружие. Взял его, осторожно осмотрел. Говорят, он был неплохим стрелком. Хотя почему был? Потому что держать оружие в руках ему неприятно. Осторожно положил пистолет обратно в бардачок. Потом как-нибудь. В другой раз. С пистолетом связано что-то очень больное. Эти воспоминания лучше пока не трогать. Убирая оружие, заметил пластиковую карточку. Что это? Похоже на… Сердце тревожно забилось. Он взял это в руки. Водительские права! Он все никак не мог справиться с дрожью. Тряслись руки, подрагивали икры ног.
Фотография была его, число, месяц и год рождения его, имя с отчеством тоже его. Все в полном порядке. И только потом он сообразил, что права выданы на имя Саранского Ивана Александровича. И фамилия эта незнакомой ему не показалась.
Лежал без сна и все думал, думал, думал… Кожаную черную куртку из салона «Мерседеса» он забрал. Когда накинул на плечи, сделалось вдруг некомфортно. Тут же снял ее и домой понес в руках. С этой дешевой курткой были связаны неприятные воспоминания. Так же, как с пистолетом. Заподозрил даже, что не хочет вспоминать это нарочно. Куртку и пистолет. Боится, вот и блокирует память. Воспоминания, связанные с неприятными вещами, отрезаны от прочих. Они словно заключены в капсулы; чтобы их плотная оболочка растворилась и содержимое проникло в память, разблокировав ее, надо приложить усилие. Но – страшно. Он, как упрямый больной, не хотел глотать эти капсулы. Кто знает, чего от них больше, пользы или вреда? И какие же они горькие! Мучился, но не хотел.
Когда он вернулся домой, Зоя удивленно воскликнула:
– Ванечка, ты нашел свою куртку?! Когда? Где?
– Это моя?
– Ну как же! В тот день, когда ты потерялся, она на тебе и была! Ты же в ней пошел на работу! А я-то переживала! Хорошая вещь, жалко. Думала, что новую придется покупать. И вот она!