— Чистейший, светлейший из эльфов, Тайтингиль. Один из немногих, еще сохранивших в крови первозданную мощь этого народа… я так и думал, что сердце его дрогнет. Я так и думал, отправляя его драконьим путем, тайным путем, проколотым в тканях мироздания, которые выдохнул Сотворитель, что, не обретя любви в собственной складке Эалы, он откроется ей в ином мире. Эльфинит, маленький эльфинит мне нужен… нужен крайне. Если бы Цемра убила Тайтингиля, это было бы неплохо, но и наоборот — все равно играет мне на руку. Даже ошибки оборачиваются на пользу. Я буду возрожден юным, великая сила Карахорта встанет за мной, драконья кровь откроет все пути между мирами, и мы изменим Эалу, как пожелаю я, мудрейший! Изменим все складки ее, создадим и уничтожим миры, страны, города, и меня впоследствии назовут Сотворителем миров. Меня…
Маг с силой стукнул стеклянным донцем в стол и бессильно опустился в кресло, тяжело дыша, будто только что мчался в неистовой погоне за сладчайшей, вожделенной целью.
Бутылка матушки Цили была пуста.
— Я столько сотен лет оберегал народы Эалы… столько сотен лет наставлял и защищал их от Тьмы, — помолчав, медленно выговорил он, глядя на сургучное клеймо на бутылке, словно в лицо внимательного собеседника, — что уже не вижу разницы между светом и тьмой. Я вижу лишь разницу между силой и бессилием, между действием и тупой покорностью предначертанному, между жизнью и волшебным небытием, предназначенным лишь эльфам. Я вижу, как этот прекраснейший из прекрасных народ, подобный ведомому на заклание стаду, уходит в Чертоги Забвения, чтобы бесконечно уподобляться едва рожденному ребенку в сладком, но бессмысленном отупении. Я не хочу следовать за эльфами. Вовсе не хочу.
Пошатываясь, Мрир подошел к полке, на которой стоял небольшой потрет древней работы.
Сильные пальцы прошлись по тонкому лицу прекраснейшей из женщин.
— Наиллирис… отчего ты презрела меня? — горько сказал Мрир. — Ты не смогла полюбить меня этой вашей эльфийской любовью… и презрела. Дружба. Что мне дружба, Наиллирис?.. Что мне твоя доброта, в которой нет страсти? Ведь в тебе самой столько огня. Но это адресовано не мне. После тысячелетий отверженности и боли я внял словам Цемры… из-за тебя! Я слишком хорошо понимал, что такое неразделенность. Цемра подарила мне дитя, подарила надежду… Наиллирис, в конечном итоге, это ты повинна в том, что происходит в Эале. Твоя надменность породила тенета тьмы в моей душе… и в холмах Эалы. Ты виновата, мудрейшая и могущественная. Ты, бессмертная эльфийка, Владычица Цветущей Рощи, живущая у Бездонного озера. Ты.