-Да пусть в коридоре будет - сказал Репей - она девочку ту считай, с того света вытянула. Медицина - нам лишней никогда не будет.
Заткнулся бы! А ты, ладно, оставайся. Но за угол отойди - вдруг гранату кинут?
Матросик из экипажа нам издали на нужные двери указал. Подошли, готовимся вскрывать - и тут за ней шаги, затем распахивается, и тот кто за ней, по приметам (от первого из американцев полученных) похож. Я ему ствол в грудь - тихо, без глупостей! Левой рукой выдергиваю в коридор - Мазур и Репей принимают, передают подскочившим Нукеру с Акулой. А мы с Котом рвем в каюту - на диванчике второй сидит, руки вверх, не шевелиться! Так же взяли и третьего, в соседней каюте, тоже сопротивление не оказал. И это хваленый американский спецназ?
Документы у всех в порядке - на имя наших, советских граждан. В Севастополе разберемся по полной, благо на вас прямые показания есть. Но уже при поверхностном обыске нашли в чемоданах два автомата - чешские "холечеки", предки знаменитого "узи", даже внешне на него похожи. И пистолеты, наши ТТ - ну это оружие законное, а вот автомат при себе простой советский гражданин иметь не может никак, закон не дозволяет!
Выбираю подходящего по приметам, и говорю по-английски - вы можете хранить молчание но каждое ваше слово может быть использовано против... Ну ту лабуду, что в их кино полицейские арестованным говорят! Слышал, что вроде это у них с семидесятых пошло, но на разрыв шаблона, что выйдет? Так их старший дернулся, услышав - а затем ответил, тоже по-английски.
-Капитан Добрушефф, Армия США. Требую относится ко мне , как подобает к военнопленному.
И это их спецура? Даже в это время, когда никакой "политкорректности" и разложения еще нет? Разочаровали вы меня! В наручники всех - не штатный полицейский инвентарь, а такой узел из обычного троса, руки за спиной, свободные концы спереди на поясе мертвым узлом завязать, и хрен теперь освободишься самостоятельно, если ты не фокусник Гудини и не индийский йог. И в темпе тащим наверх. Мимо наших женщин - Лючия глазами сверкнула, люгер наготове держит, вот пристрелит сейчас любого американца, прояви они хоть какую враждебность. А Мария смотрит на пойманных диверсов с удивлением, как на экзотических зверей.
-Ну что, видела - говорю я ей уже в каюте, вот сам не помню, зачем я туда заскочил, взять что-то или Машу проводить - повезло, что врасплох взяли. А если бы они начали стрелять?
А она плачет и ко мне льнет. Говорит, что ей страшнее было бы не знать, а вдруг меня бы убили? А затем сама начинает на мне все расстегивать, а сама платье даже не сняла, а лишь юбку задрала. Нервное напряжение, блин - если у меня адреналин в крови присутствовал, то каково же ей?