-Ты смотрел мою карточку? - вспылила я.
-Да. Прости. Еще раз спрашиваю, кто тебе сказал, что нужна пересадка?
-Скворцова.
-Элеонора, ты серьезно? Врач функциональной диагностики? Почему ты не могла подняться на седьмой этаж к заведующей или хотя бы подойти ко мне? Ты же врач, ты же должна знать, что нужно хотя бы сделать томографию и ангиографию. Давай сделаем так, - он поднялся на ноги, хрустнув суставами. - Я договариваюсь с другом из Центра ядерной медицины и мы едем на томографию. Я звоню Чащиной и она на близжайшее время записывает тебя на ангиографию. И потом мы уже смотри по результатам. Хорошо? Хорошо, - ответил он за меня. - А сечас иди, у тебя обход. Он отвернулся и уткнулся в какие-то бумаги, показывая всем своим видом, что разговор закончен. Я же была в полном шоке.
-Нет, не хорошо, Маркус Эрнестович, - вскочив со стула, я уперлась руками об стол и наклонилась к мужчине, старательно пытаясь пробуравить его глазами. - Я сама буду решать, как и что мне делать. Ясно вам? И вы мне не указ.
Кажется, он опешил от моего дерзкого взгляда и уверенного тона голоса. Опасно прищурив глаза, он сложил руки на груди и кивнул.
-Хорошо, Элеонора.
Я удивленно вскинула брови. Это оказалось так просто?
-На пересадку разрешения не дам, пока не будет результатов ПЭТ. Разговор окончен.
Сквозь зубы прошипев ругательство, я стукнула кулаком по столу и выскочила из кабинета, тяжело дыша. Я сказала, что было просто? Как же я ошиблась.
Глава 8
Рабочий день пролетел на одном дыхании. Взбешенная утренним разговором, я была под напряжением целый день, то и дело ловя недоуменные взгляды Петьки и напряженные Маркуса. Друг несколько раз пытался со мной заговорить, но после того, как я рыкнула на него третий раз, он обиженно нахмурился и оставил эти попытки. Мне было стыдно, но я ничего не могла с этим сделать. Я даже не до конца понимала, почему раздражаюсь и сержусь. Маркус был прав по всем статьям, надо было сделать еще обследования, прежде чем действовать так радикально. А я опять повела себя не профессионально, пошла на поводу у эмоций. Рубанула с плеча. Послушалась узиста, смех, да и только. Сейчас то я понимаю, что не смотря на то, что у Марины Владимировны опыт ого-го какой, она даже не кардиолог и не могла давать мне такие рекомендации, а уж тем более ставить на очередь. А я понимала, что утром была не права и от этого злилась еще больше. Я гоняла эти мысли в своей голове до самого вечера, да так усердно, что у меня разболелась голова. К концу рабочего дня мне уже было невероятно стыдно за свое поведение. На столько стыдно, что я была готова слезно просить прощение. Перед всеми. Даже перед пациентом из пятой палаты, за то, что пальпировала его холодными руками.