Семенов Егор как раз был моим пациентом. У молодого, двадцатипятилетнего парня была болезнь Бюргера. Проще говоря, это сужение вен и артерий верхних или нижних конечностей. Если вовремя не начать лечение, то начинает развиваться гангрена. Вот и этот парень подзапустил, началось поражение пальцев левой ноги. Когда он попал к нам в больницу, вся ступня была в гангренозном состоянии.
-Проходите, Вера Ивановна, присаживайтесь.
Сообщать грустные новости всегда сложно. Особенно матери совсем молодого парня. Когда Маркус сказал, что ампутация неизбежна, женщина расплакалась.
-Неужели ничего нельзя сделать? Я читала, что можно прокапать и все пройдет.
-Капельницами и лекарствами можно было помочь, когда гангрена только начала появляться, - откликнулась я. – Сейчас уже это не поможет.
-И сколько вы ему отрежете? – глухо спросила женщина, вытирая слезы протянутым ей бумажным платком.
-Надо сделать несколько исследований. Но скорее всего это будет чуть ниже колена.
-Но у него же только ступня…
-Заражение уже могло пойти выше.
Я стояла и смотрела на плачущую женщину и внутри меня все сжималось. Вот он, единственный минус моей работы. Сообщать такие новости я абсолютно не умею. Ну как, скажите, можно сказать людям, что их отец умирает? Или что молодому крепкому парню отрежут половину ноги? Мама парня уже ушла, а я все так и стояла около стола, уткнувшись в ненужную мне историю болезни. Маркус подошел ко мне, приобнял за плечи и поцеловал в висок.
-Ты чего?
-Это ужасно. Сколько я уже работаю, а до сих пор не могу привыкнуть к тому, что надо как-то говорить плохие новости родственникам пациентов. Я не умею их говорить, эти плохие новости.
-Но ведь ты же говоришь и хорошие новости, - резонно заметил Маркус, - а их гораздо больше.
-Все равно.
-Тогда может быть тебе все-таки попробовать себя в другой области? Педиатрия, допустим. Будешь сидеть на приемах, ничего страшного там нет.
-Ну точно! Нет, Марк, лучше я попрошу сообщать плохие новости Петьку. Или тебя.
-Хитрюга, - улыбнулся мужчина. – Кстати, сегодня должны привезти шкаф и стол в Машкину комнату, так что я уйду пораньше. И заеду за тобой после работы.
-Договорились. Ладно, я пойду. Надо еще сказать этому гангренозному, что пора приобретать костыли. А потом операция.
-Элеонора! – пораженно воскликнул Маркус и рассмеялся. – Не стыдно?
-Когда все переводишь в шутку, то становится не так страшно, - улыбнулась я.
Поцеловав мужчину напоследок, я выскользнула из кабинета и направилась в палату к Семенову. Надо сразу покончить с этой проблемой.