Корсар поставил бокал и, вновь обойдя стол, оказался прямо перед изумленным бретонцем:
– Прикажи людям наточить бритвы и сбрить к чертям усы и бороды. Если нужна пудра, возьми у меня несколько шкатулок. Отоприте сундуки, что мы отбили у англичан, и пусть команда вырядится в женское платье. Да не забудьте зонтики, веера и перчатки! Чтоб до восхода солнца у нас на борту была чертова туча барышень, красоток и дурнушек.
– Во имя…
– Оставь уже свой Иль-де-Ба в покое, старая ты колокольня! – прикрикнул на боцмана капитан. – Ах да, джонка! Отправь несколько шлюпок, чтобы перевезти команду на корвет, пробей джонке борта и пусти ко дну.
– Что, вместе с порохом?
– Порох мы перевезти не успеем, старый ты пеликан! Если англичане застигнут нас врасплох при первых лучах солнца, моя шутка может плохо закончиться. И потом, нам еще предстоит избавиться от изрядного количества усов и бород, а восемь часов – это не так уж и много.
– И вы надеетесь увильнуть от боя при помощи бритвы?
– Конечно.
– Воля ваша, однако же…
– Ты сомневаешься?
– Немного.
– У тебя, говорят, есть любимая старая трубка?
– Ее купил в Смирне еще мой дед полтора века назад.
– Чудесно, – одобрил баронет. – Если моя маленькая шутка удастся, подаришь мне эту семейную реликвию. Если же нет – получишь от меня сто гиней. Соберешь их со дна морского после боя, потому что баронет Уильям Маклеллан умирает, но не сдается. Ну ступай же, Каменная Башка!
Бретонец еще несколько мгновений потоптался на пороге, а затем вышел вон развалистой походкой моряка.
Сэр Уильям же, оставшись в одиночестве, снова уселся за стол.
– Мэри! – прошептал он. – Чтобы Мэри стала его женой? Никогда! Никогда!.. Подлец, в чьих жилах течет кровь моего отца, похитил ее у меня, но я этого так не оставлю! Шотландцы называют меня бастардом. Мой собственный брат зовет меня бастардом, ведь моя мать не какая-нибудь там леди Анна, герцогиня Аргайлская. Разве виноват отец, что полюбил другую, на которой не мог жениться? Да, я не маркиз Галифакс. Георг Четвертый даровал мне титул, и все же я, наполовину шотландец, вынужден обратить оружие против Англии. Будь что будет, я верну Мэри или погибну под стенами Бостона!
Он пригладил рыжеватые волнистые пряди, взял со стола пару тяжелых пистолетов и проворно взошел по трапу на капитанский мостик, пробормотав:
– Поглядим, как там наши цирюльники.