Оставляю маму в сувенирном магазине при больнице и бегу вверх по лестнице, чтобы первой увидеться с братом. Меня замечает доктор Шоу. Она машет мне рукой и провожает в палату Диллона.
– Я туда спускался… – бормочет Диллон. – Там было так хорошоооооо… Пойдем со мной… Мы можем поесть спагет-тиииии…
Я озадаченно смотрю на доктора Шоу.
– Мы давали ему успокоительные препараты, поэтому он немного сонный. Вскоре действие лекарств пройдет. Он выдернул трубку для питания и ударил медсестру ногой в пах, когда она пыталась его обездвижить.
– Он никогда не был жестоким и грубым, доктор Шоу, – говорю я, чувствуя себя матерью, заступающейся за безобразничающего ребенка перед классной руководительницей.
Но ко всему прочему, это неправда – Диллон жестоко ударил Тэя по лицу, нанес ему серьезную травму. Моему брату как будто бы сделали трансплантацию личности. Я думаю об этом, но меня начинают терзать угрызения совести. Я должна была заметить, что происходит неладное. Еще тогда, во время вечеринки на Ханури-Пойнт, я должна была обратить внимание на поведение Диллона, когда он так грубо схватил меня за руку, что у меня потом остался синяк. Я так увлеклась Тэем, что почти не замечала, как на глазах меняется характер брата.
– А где ваша мать? Она придет? – спрашивает доктор Шоу.
– Она пошла в магазин.
Доктор Шоу в растерянности. Она выводит меня в коридор:
– Что у вас дома? Родители расстались?
Она изучает взглядом мое лицо. Я понимаю – она ищет ответы на свои вопросы. Так делали врачи, когда мы с Диллоном перестали разговаривать. Она хочет убедиться в том, что Диллон перестал есть из-за родителей. Ну уж нет. Ничего она не прочтет ни в моем лице, ни в моем голосе. Я стою стиснув зубы.
Поговорить с Диллоном с глазу на глаз мне не удается. Появляется мама. Она идет по коридору с белым пакетом, набитым журналами и конфетами.
– Миссис Мэйн, мне очень жаль, но я вынуждена сообщить вам, что нам пришлось дать Диллону седативное средство. Я должна также известить вас о том, что, если его поведение останется неуправляемым без применения успокоительных препаратов, комиссии СПЗДП придется перевести его в более безопасную палату.
– Какой-какой комиссии? Вы не могли бы говорить по-английски?
– Комиссия Службы психического здоровья детей и подростков.
– Доктор Шоу! – громко произносит моя мать. – Вы входите в эту комиссию, да?
– Вхожу, – отвечает доктор Шоу. – Послушайте, вы сейчас побудьте какое-то время с Диллоном, а потом, быть может, перед тем как вы пойдете домой, мы могли бы переговорить с вами?
– О’кей, – цедит мама сквозь зубы, но я отлично вижу – никакого намерения задержаться и поговорить с врачом у нее нет и в помине.