– Я отдала Эдди его футболку, – говорю я.
Мы слышим шаги в коридоре.
– Все будет хорошо, Дил. Только… пообещай мне кое-что, ладно?
– Что?
– Просто ешь.
Диллон прижимает тощую руку к животу и шумно выдыхает:
– Постараюсь. А ты пообещай, что будешь просто дышать.
– Постараюсь, – отвечаю я.
Для сеансов семейной психотерапии не обязательно, чтобы присутствовали все члены семьи. Не обязательно даже, чтобы присутствовал Диллон. У него сеансы психотерапии с разными людьми раз в неделю.
Я прохожу психотерапию с родителями. Иногда – с Диллоном, иногда – без него.
Мы говорим о чувстве вины, о тайнах, о правде. Иногда ко мне возвращается ларингит, и я молчу, а бывают случаи, когда я кричу или ухожу. Но со временем каждый из нас рассказывает свою историю.
Все видели маму с Миком в тот день. Отец, Диллон, Тэй, Дэнни.
Мама снова и снова повторяет, что в тот день, когда утонул Дэнни, она пошла на Ханури-Пойнт только для того, чтобы порвать с Миком. А я вношу уточнения и говорю ей, что видела ее в «Черном ласте» с Миком в тот день, когда я отправилась на поиски Эдди.
– Мне было так одиноко, – говорит мама. – Я была напугана, я теряла каждого из вас, вы все от меня ушли. Я пошла туда только для того, чтобы с кем-то поговорить, чтобы не быть одной.
– Что-то было? – спрашивает отец.
– Они целовались, – говорю я.
– Один-единственный поцелуй, – оправдывается мама. – Прощальный. Он был так добр. Он мне сказал, что присматривает за тобой, Элси. Чтобы уберечь тебя. Даю слово: ничего не было между нами. Да и было-то пару раз до гибели Эдди, а потом – ни разу. Клянусь.
Похоже, она не знает, что отец мне рассказал, что однажды она чуть было не ушла от него к Мику. Но почему-то я верю, что в тот день она действительно собралась с Миком порвать. Я не знаю, что это теперь значит для нее и отца. Но, может быть, они сами это выяснят.
Больше всех пострадал Диллон.
– Мне пришлось хранить все ваши тайны! – кричит он в один прекрасный день во время сеанса. – Про мамин роман, про то, что отец в тот день с берега убежал, про то, что ночью на берегу был Тэй, про то, что Элси занялась дайвингом.
– И какие чувства ты из-за этого испытывал, Диллон? – спрашивает психотерапевт заботливо.
– Злость.
– На всех?
– Нет, – фыркает Диллон. – На отца я не злился.
Отец опускает голову, мама просит еще платочек. Она утирает слезы и бросает платочки на бежевый ковролин.
– Почему ты не злился на отца?
– Потому что он не был виноват.
– Нет, Дил, – вмешивается отец. – Я был виноват. Я должен был смотреть за всеми вами.
Какое-то время мы все молчим. Психотерапевт опускает глаза. Время от времени он бросает взгляд на меня. Похоже, хочет, чтобы я что-то сказала.