Заглядываю в его блокнот. На страничке его почерком написано:
ПРОВАЛЮСЬ. ПРОВАЛЮСЬ. ПРОВАЛЮСЬ. ПРОВАЛЮСЬ.
И каждое ПРОВАЛЮСЬ жирно подчеркнуто красной ручкой, черной и еще раз красной.
Хватаю блокнот, вырываю из него эту страницу и сминаю в комок. А на следующей страничке пишу черной ручкой:
«Я Диллон. Я гений во всем».
Мой брат отрывает полоску бумаги с этими словами, складывает в несколько раз и убирает в карман.
После школы Диллон как Диллон. То ли хорошо сдал экзамен, то ли просто рад, что все позади.
– Как думаешь поступить с Эйлсой? – спрашивает он. – Надо было бы тебе с ней то же самое сделать.
– Да я бы сделала, только у меня жвачки не было. Но вообще-то я думала, что ты с ней дружишь.
– Не особо. Она просто таскается за мной везде, – говорит Диллон и чешет макушку. – М-м-м… Пожалуй, я кое-что придумал.
Он исчезает в своей комнате и возвращается с пакетом, в котором лежит что-то очень и очень тухлое.
– Фрукт какой-то, – говорит он. – Я про него забыл, а вспомнил только тогда, когда запашок пошел.
– Спасибо, – говорю я и морщусь от противного запаха. – Мне-то он на что сдался?
Иду за Диллоном в кухню. Он заворачивает непонятный – заплесневелый, ставший почти жидким – плод в несколько слоев фольги и укладывает в пластиковую коробку для сэндвичей.
– Вот. Как только окажешься близко от нее, разверни и сунь ей в сумочку.
– Вот спасибо, Дил! Не знала, что ты такой пакостник!
– Никогда не стоит недооценивать Дилмейстера.
Брат подмигивает мне, и я вижу искорки в его глазах. Как давно я их не видела…
Кладу контейнер на стол. У меня урчит в животе.
– Интересно, мама нам оставила что-нибудь поесть?
– Она звонила и сказала, что будет поздно.
В холодильнике нахожу только колбаски и половинку банки равиоли. Возиться с колбасками мне неохота, поэтому ем равиоли, не разогревая их. Вынимаю их вилкой из банки, держа банку над раковиной.
– Хочешь?
– Нет. Ну ты и толстая.
– Спасибо за комплимент, – бурчу я.
Когда я бросаю пустую банку в ведро, Диллон подходит ко мне сзади:
– А это твое новое хобби – оно никак не связано с тем парнем, а? Ну, с тем, с которым ты была на вечеринке?
– Нет, – вру я, опасаясь, как бы Диллон не рассказал об этом отцу, потому что отец может устроить мне домашний арест до скончания моих дней.
Меня слегка лихорадит из-за того, что я что-то скрываю от Диллона. У меня словно бы есть какая-то сила. Что же, если у него есть тайны, то у меня они тоже есть.
Позже, когда я принимаю ванну, слышу, как Диллон кряхтит, выполняя отжимания. А с другой стороны до меня доносятся голоса ссорящихся родителей.