Мы с Диллоном приходим домой как раз тогда, когда отец собирается уехать. Он несет к машине последнюю коробку. Мама стоит у ворот. Тушь размазана по ее лицу.
– Я этого не заслуживаю, Колин, – говорит она в промежутке между сдавленными рыданиями.
Отец видит нас с Диллоном, стоящих на дороге.
– Присматривай за детьми, ладно? – говорит он маме.
Он хлопает крышкой багажника и неторопливо идет к двери машины.
Диллон бежит к нему.
– Не уходи, папа! – кричит он.
– Я не насовсем, – отзывается отец. – Нам с мамой просто нужно какое-то время пожить врозь. Я вернусь, ты понимаешь, дружище?
Отец и Диллон долго стоят обнявшись. Я надеюсь, что отец заметит, что Диллон – кожа да кости.
Иду к маме и обнимаю ее. Она держит в руках отцовский географический атлас.
– Тебе будет лучше без него, – говорю я, кивая на отца, и она прижимается ко мне.
Я думаю… может быть, мне и вправду хочется, чтобы она пережила это, чтобы хоть кто-то на свете понял, каково мне, чтобы хоть кто-то узнал, каково это – быть брошенной человеком, которому ты верила больше всех. Но на самом деле нам всем будет легче без отца. Диллон и мама в один прекрасный день поймут это.
Отец уезжает. Диллон пулей летит в дом. Проходя мимо нас, он выхватывает атлас из рук мамы и швыряет его в заросли сорняков.
– Это из-за тебя он ушел, – цедит Диллон сквозь зубы. – Лучше бы ты ушла.
Никогда не видела его таким свирепым. Отцу всегда удавалось испортить немногие хорошие дни, когда мы с Диллоном бываем вместе.