Умение не дышать (Александер) - страница 74

Мы с Диллоном приходим домой как раз тогда, когда отец собирается уехать. Он несет к машине последнюю коробку. Мама стоит у ворот. Тушь размазана по ее лицу.

– Я этого не заслуживаю, Колин, – говорит она в промежутке между сдавленными рыданиями.

Отец видит нас с Диллоном, стоящих на дороге.

– Присматривай за детьми, ладно? – говорит он маме.

Он хлопает крышкой багажника и неторопливо идет к двери машины.

Диллон бежит к нему.

– Не уходи, папа! – кричит он.

– Я не насовсем, – отзывается отец. – Нам с мамой просто нужно какое-то время пожить врозь. Я вернусь, ты понимаешь, дружище?

Отец и Диллон долго стоят обнявшись. Я надеюсь, что отец заметит, что Диллон – кожа да кости.

Иду к маме и обнимаю ее. Она держит в руках отцовский географический атлас.

– Тебе будет лучше без него, – говорю я, кивая на отца, и она прижимается ко мне.

Я думаю… может быть, мне и вправду хочется, чтобы она пережила это, чтобы хоть кто-то на свете понял, каково мне, чтобы хоть кто-то узнал, каково это – быть брошенной человеком, которому ты верила больше всех. Но на самом деле нам всем будет легче без отца. Диллон и мама в один прекрасный день поймут это.

Отец уезжает. Диллон пулей летит в дом. Проходя мимо нас, он выхватывает атлас из рук мамы и швыряет его в заросли сорняков.

– Это из-за тебя он ушел, – цедит Диллон сквозь зубы. – Лучше бы ты ушла.

Никогда не видела его таким свирепым. Отцу всегда удавалось испортить немногие хорошие дни, когда мы с Диллоном бываем вместе.

Часть третья

ЭДДИ. Что сказали водоросли, когда застряли на дне моря?

ЭЛСИ. Не знаю.

ЭДДИ. На помощь! Ограбили!

ЭЛСИ. Смешно, Эдди. Лучшая твоя шуточка.

Глава первая

Прошла неделя с того дня, как ушел отец. Диллон то и дело торчит в ванной под горячим душем, и от этого ванная превращается в парилку. Со мной он разговаривать не желает – дескать, если бы я не утащила его в тот день на море, он мог бы задержать отца, не дал бы ему уйти. Отец каждый день звонит, чтобы пожелать нам успешно сдать экзамены, но я с ним не разговариваю – я слишком занята, тренирую задержку дыхания. Тэя я не вижу уже восемь дней. Я сдала три экзамена – и, наверное, все три провалила. Осталось еще пять. Просто нестерпимо ходить на все эти консультации, посвященные повторению пройденного материала. А уж оставаться дома с Диллоном и того хуже, тоска полная. Поэтому я чаще всего торчу в бассейне вместе с теми, кому меньше трех и больше семидесяти. Просто тошнит от всего этого.

Сижу в гордом одиночестве на дне глубокой стороны бассейна. Кафельные плитки шершавые, сидеть на них неприятно. Мне кажется, что в мою кожу въедается вся чужая грязь. Неподвижно сидеть невозможно, потому что у меня нет балласта, и я перемещаюсь из стороны в сторону. Выныриваю на поверхность, создавая волны движениями рук и тела. Мамочка с ребенком бросает на меня возмущенный взгляд, а мне, в общем-то, все равно. Подпрыгиваю в созданном мной маленьком водовороте и смотрю, как вода уходит в решетки перелива.