Стоит мне только покрасить Ларе ресницы синей тушью, как она чихает. Ей приходится умыться, и мы всё начинаем заново. Мы заперлись в ванной, чтобы нам не помешала мама. Всякий раз, когда в коридоре скрипит половица, Лара шепчет:
– Это Диллон?
– Я же тебе сказала: его нет дома.
Сегодня жарко. Мне плохо, я вся липкая. Вытираю потные ладони полотенцем.
– Да что с ним происходит?
– Это ты мне скажи, – фыркаю я. – Ты с ним больше времени проводишь.
– Уже нет, – грустно отзывается Лара.
Мне ее немного жаль. Ей явно по-настоящему нравится мой брат.
Я не хочу, чтобы Лара красила губы моей рубиново-алой помадой, поэтому обшариваю косметичку и нахожу розовую помаду, которая, как мне кажется, Ларе больше подойдет. Я крашу ей губы, и она, довольная, указывает в зеркало.
– Он теперь не устоит против меня, – говорит она и проводит пальцами по своим густым прямым волосам.
Лара в джинсах в обтяжку и топе, взятом напрокат у матери. Пытается уговорить меня переодеться. На мне камуфляжные брюки.
– Да у меня больше нет ничего. Тебе мало того, что я согласилась с тобой поехать?
Да, я согласилась – при том, что ничего я сейчас так не хочу, как увидеться с Тэем. Я несколько раз побывала в лодочном сарае, но он там не появлялся, судя по всему.
– Твоя очередь, – говорит Лара, выразительно покачивая тюбиком с тушью для ресниц. – Если хорошенько накрасишься – может быть, никто и не обратит внимания на твои шмотки.
– С этим лицом мало что можно сделать, – вздыхаю я.
Но, глядя в зеркало, я понимаю, что здорово изменилась за последнее время. Щеки стали не такими пухлыми, пропал второй подбородок. Это все из-за тренировок под руководством Дэнни. На самом деле я даже не знаю, нравлюсь себе или нет, – я стала старше, взрослее. У меня теперь нет круглой ребячьей мордашки, как у Эдди.
Мы сходим с автобуса в центре Инвернесса. Лара отправляется прямиком к бару.
Мне вдруг становится страшно – а вдруг мы наткнемся на моего отца? Я с ним давно не разговаривала, но не сомневаюсь: он всегда может узнать, что у меня на уме.
– Вперед, и держись уверенно, – шепчет Лара, когда мы встаем в очередь.
Поверить не могу, что охранники-вышибалы нас пропустили! У меня в голове (на всякий случай) фальшивая дата рождения.
Лара дает мне десятку и отправляет к барной стойке, а сама идет в туалет, чтобы подкраситься.
– Я буду то же самое, что и ты, – говорит она на ходу.
В баре жарко и душно, пахнет потом. Из динамиков оглушительно вопит Бейонсе. Все разодеты в пух и прах, и я уже жалею о том, что не позаимствовала у матери топ со стразами. Девушки в туфлях с высокими каблучищами, в крошечных юбочках. Но хотя лицо у меня изменилось в лучшую сторону, ноги я все равно показывать желания не имею. Я надела шлепки, поскольку Лара сказала, что уж лучше шлепки, чем кроссовки, но теперь подошвы липнут к полу, и мои ступни уже покрылись слоем пива.