Но тут выпрямляется Тэй и контратакует. Удар приходится Диллону ниже подбородка, он отшатывается и ударяется затылком о дверь.
Лара бросается к нему.
– У него кровь! – воет она. – Нужно «скорую» вызвать!
Все это совершенно сюрреально.
– Ты только что ударил моего брата, – говорю я Тэю.
А у него кровь течет из носа, она залила всю рубашку.
– Он первый начал.
Мы все выходим из бара. Лара просто в истерике. Она суетится вокруг Диллона, осматривает его голову, нет ли ран, кричит, чтобы кто-нибудь вызвал неотложку. Тэй и Диллон расхаживают туда-сюда, пытаются остановить кровь. Время от времени они бросают друг на друга свирепые взгляды. Воздух на улице значительно прохладнее душегубки, из которой мы только что выбрались.
– Господи, Диллон, мы же просто разговаривали! – пытаюсь я что-то втолковать брату.
Подхожу к нему и смотрю на ссадину на его подбородке. Совсем маленькая. Могло быть куда хуже. Диллон выше ростом, но Тэй намного крепче.
– Я еду домой! – сообщаю всем. – Спасибо за компанию, как говорится.
– Ты не можешь нас здесь бросить! – стонет Лара, указывая на себя и Диллона.
– Элси, постой, – говорит Диллон. – Я отвезу тебя домой.
Мотаю головой и ухожу. В шлепанцах горделивый уход выглядит не так-то уж эффектно, но это и не важно: я и оглянуться не успеваю, а Тэй уже рядом со мной и подсаживает меня в остановившийся автобус.
Он тащит меня к свободным местам на задних сиденьях. Мне остается только сесть – иначе я упаду. У меня в кармане несколько бумажных платочков, и я отдаю их Тэю. Он благодарно кивает и прижимает платочки к носу. У него еще и синяк расплывается по переносице. Тот еще получился удар.
– А что произошло только что? – спрашиваю я.
– Твой чокнутый братец дал мне по морде.
– Я не прошу тебя объяснять буквально. И не называй его чокнутым.
– Извини.
– Нет, серьезно. Что случилось?
Тэй разглядывает пропитавшийся кровью бумажный платочек и хмурится:
– Понятия не имею. Разговаривал с тобой – и вдруг получил по физиономии.
Замечаю наши отражения в стекле. Вид у нас потешный. Тэй весь в крови, а я красная и вспотевшая. Не удерживаюсь от смеха.
– Что такое? – спрашивает Тэй. Он складывает платочек пополам и снова прикладывает к носу.
– Хорош вечерок, да?
Тэй берет меня за руку:
– Один из лучших.
В лодочном сарае больше не пахнет водорослями – только отсыревшим деревом и мхом. Мы садимся в своем обычном уголке на одеяло. Кровотечение у Тэя, похоже, прекратилось, но лицо теперь покрыто корочкой запекшейся крови. Я стараюсь не морщиться всякий раз, когда гляжу на него. Вокруг одного глаза у него темнеет лиловый кровоподтек, глаз распух.