С сильно бьющимся сердцем осторожно спустилась вниз и сразу узнала сухой земляной пол, стены без единого намёка на окна и узкую деревянную лавку в углу, которая служила Ларисе Малининой кроватью в последние часы её жизни. Под лавкой обнаружились остатки разбитой гитары. Я провела по ней ладонью, и шея мгновенно отозвалась глухой болью, случившейся здесь трагедии.
Раздался тихий едва слышный звук за спиной, и в следующую секунду фонарь вылетел у меня из рук, а на шее снова оказалась удавка, только теперь всё происходило на самом деле и гораздо быстрее, чем во сне. Не прошло и десяти секунд, а я уже задыхалась. Разум отчаянно цеплялся за осколки уплывающего сознания, пытаясь просчитать возможные варианты действий. Но вариант у меня был только один.
Собрав последние силы, я вцепилась в душившие меня руки. Всё что нужно — настроиться и увидеть его сердце. Представить как оно медленно и неизбежно замедляет ритм сокращений — всё реже, реже и реже, но, увы, моё собственное едва билось. Для такого воздействия требовались силы и много энергии, которой у меня почти не осталось. Ещё одна последняя попытка остановить сердце врага, и он вдруг рухнул к моим ногам, как мешок с песком. Неужели получилось?
С трудом сохраняя равновесие, я обернулась и увидела склонившегося над телом незнакомого мужчины Алана. На виске душителя алела свежая кровь, понятно чьё воздействие оказалось решающим.
— Злата, ты цела? — встретив мой взгляд, он тут же спрятал тревогу за маской безразличия.
Я улыбнулась и просипела чужим охрипшим голосом:
— Надо же, ты назвал меня по имени!
— Это не твоё имя! — сурово напомнил Войнич.
Он поднёс фонарь к моей шее и присвистнул.
— Ты как? Идти сможешь?
— А если нет, понесёшь на руках?
Алан нахмурился и недовольно буркнул:
— Судя по неизменным глупым шуткам, тебе уже лучше.
— Где Громов?
— Наверху. Этот тип ему слегка наподдал.
А вот это приятная новость. Надеюсь, ему хорошо досталось.
Упомянутый тип попытался подняться, Войнич одним точным ударом сбил его с ног и связал руки, неизвестно откуда взявшейся верёвкой.
— Вырубился! — удовлетворённо констатировал парень. — Интересно кто он? На бомжа не похож.
Ответ на этот вопрос я знала:
— Александр Михайлович Никольский — скромный учитель музыки, он же — Артур Левин или Мудрый Каа.
— Кто?
— Мудрый Каа — знаменитый киллер, на счету которого больше сотни человеческих жизней. В самой начале «карьеры» он предпочитал душить, а не стрелять — отсюда прозвище. Вот и от Ларисы избавился с помощью удавки. Где лопата?
— У меня! — раздался сверху голос Громова. Спустившись к нам, он недобро покосился на неподвижно лежащего мужчину и машинально потрогал лоб, украшенный внушительной лиловой шишкой. — Где копать?