— Обойдёмся без подробностей! — он закатил глаза. — Плохо выгляжу, да? Извини, не успел побриться.
— Ничего, небритость сейчас в моде. Как там спящая красавица?
Он поморщился.
— Тоже мне красавица! От неё разит, как от заправского алкоголика. Пойдём на кухню, пока не проснулась. Расскажешь, что видела.
На самом деле видела я не так уж много. Частично заглянула в её детство, в самое начало знакомства с Аланом и в последние пару недель.
Дина, она же Виктория Леонтьева, свою родную семью, конечно, помнила. Девочка рано поняла, что маму не вернуть, а отцу на неё плевать, поэтому о возвращении к нему не помышляла, даже когда в новой семье пришлось очень не сладко. Со временем она поняла, что если делать то, что от тебя требуется и не бунтовать, жизнь может быть вполне сносной. Дина потеряла надежду обрести настоящую семью, но научилась виртуозно играть роли, за что получала щедрое материальное поощрение в виде подарков и дополнительных карманных расходов. Новые мама и папа были людьми состоятельными. Девочка рано почувствовала вкус роскоши и, став взрослой, возвращаться к жизни эконом-класса не планировала.
Отца специально не искала, но однажды набрела в сети на сайт памяти жертв Зверя и из любопытства периодически туда заглядывала. Так девушка узнала о существовании Войнича, заинтересовалась его историей, биографией и в частности состоянием. С родителями она на тот момент рассорилась окончательно — надоело во всём подчиняться. В очередном ухажёре разочаровалась — его финансовое положение не позволяло разгуляться. Алан в этом отношении казался более выгодным партнёром. Дина разработала план знакомства и соблазнения, затем вполне удачно его реализовала. Красивая, стройная, практически всегда полуобнажённая молодая девушка в опасной близости — шансов устоять было мало. Впрочем, не заметила, чтобы Войнич к этому стремился.
— А тебе, оказывается, легко вскружить голову! — не удержалась от ехидного замечания, окончив рассказ.
Он не смутился, только плечами передёрнул.
— При чём здесь голова? Дина предлагала отношения определённого типа, не требуя заверений в вечной любви и прочих заморочек, а я не отец семейства и не монах, чтобы отказываться. В тот момент это казалось правильным. Я работаю с восьми до восьми, времени бегать на свидания с незнакомками в поисках романтики у меня просто нет.
От его объяснений стало неловко.
— Извини, это шутка. Ты не обязан оправдываться.
— Я не оправдываюсь. Просто не хочу, чтобы ты считала меня тем, кем я не являюсь. — Он вдруг нахмурился, будто что-то вспомнил: — А почему она не рассказала мне о своей матери?