– Клинки в ножны, и отойдите, иначе я вашему хозяину руку сломаю.
Наступила такая тишина, что, кажется, даже птахи, щебетавшие вокруг, и те смолкли.
– Что стоите, тупые ослы, пошли прочь, иначе он мне кисть раздавит! – рыкнул купец на хазарском, прогоняя своих нукеров.
Те растерянно отошли, вложив клинки в ножны, а купец, схватившись за руку, со стоном кинулся в кусты.
– Чего это он? – удивлённо протянул ошалевший от увиденного старший ватаги, утирая с чела неожиданно выступивший холодный пот.
– До ветру побежал, – мимоходом бросил юноша, подходя к упавшему сотоварищу и осматривая его ногу. – Сустав выскочил, но это пустое, терпи! – Он захватил лодыжку и, дернув с поворотом, поставил сустав на место. – Посиди маленько и можешь на ногу становиться, через час забудешь про вывих.
– А купец наш-то долго так по кустам бегать будет? – спросил, вдруг хитро прищурившись, старший ватаги.
– Пока прощение у Ветлуги не попросит, – серьёзно ответил юноша и ещё раз метнул в охоронцев свой пронзительный, как синяя молния, взор.
Те опасливо отошли, – бегать по кустам вслед за хозяином им вовсе не хотелось.
– Ну силён, ну Дубок! – вдруг громко расхохотался старшой. – Теперь я понял, отчего наших работников на пристани в Киеве так скрутило, ха-ха-ха!
За ним стали хохотать остальные работники и даже не понявшие ничего хазарские охоронцы.
«Всё-таки не сумел я до конца пути тайну соблюсти», – с горечью думал про себя Дубок, помня, как наставлял его перед дорогой старый волхв: «Тебе, брат, особое доверие волхвы киевские выражают. Отправишься в Нов-град и расскажешь, что у нас деется, да про гибель отца Хорыги. Он с волхвом Древославом был дружен, коли сможешь, найди его и поведай всё собратьям нашим, а ежели случится, то и воеводе новгородскому Ольгу про то, как крестят киян, как суд церковный греческий учредили, и обо всём остальном. Передашь, что волхвы, и старейшины киевские, да и люд наш, Правь истинную славящий, подмоги просит от Руси Новгородской. Отправишься сразу после праздника, как только купцы начнут разъезжаться и караваны двинутся по своим путям. – Старик ещё раз оглядел Хорыгиного потвору с широкими раменами и литой шеей. – Телом ты на волхва никак не похож, никому и в голову не придёт помыслить, что ты имеешь какое-то отношение к нашему сословию, вот только одно, очи… Ты, Дубок, коли с купцами, стражниками или людьми княжескими говорить будешь, старайся особо в глаза им не глядеть…»
«Эх, подвела воинская жилка, что ж теперь?..» – корил себя молодой потворник.
Послышались шаги, и к костру подошёл старший ватаги.