Спустившись в поднастильное помещение лодьи, кияне узрели могучего беловолосого купца в дорогой шелковой рубахе и льняных портах, лежащего на походном ложе, устланном шкурами. Окинув сборщиков внимательным взором, купец приподнялся с видимым усилием и молвил:
– Желал я сам предстать перед князем славного града Киева и вручить ему дары от купечества новгородского, да занедужил третьего дня, слабость и ломота в теле одолевают, не могу пока повеления купцов наших исполнить. Так что передай князю Киевскому, как только одолею хворь, сразу к нему с дарами пожалую. А вы уж плату за те дары не берите, не для торга они предназначены…
Молчаливый, крепкого сложения помощник купца, ловко переходя меж тюками с товаром, провёл киян к носу лодьи, где в резном ларе, отделанном тиснёной берестой и скреплённом медными полосами, находились те самые дары – знаменитые «глазки», изделия новгородских стеклодувов.
Старший из сборщиков восхищённо покачал головой:
– Вишь ты, какие глазки, да их тут!.. А ведь каждый стоит-то…
– Крыга! – окликнул его с пристани другой сборщик. – Там четыре лодьи пристали с варягами, рекут, в Царьград на службу к Василевсу направляются, товара у них нет, только припасы съестные да оружие, чего с них брать-то?
– Да чего ты с сих воев возьмёшь, они ведь не со службы, а на службу, добра ещё не добыли, возьми проходные, а десятину с товара, коль его нет, как возьмёшь? – вздохнул с сожалением Крыга. Он опять вернулся к купцу. – Как ты с такими дарами в дальнюю-то дорогу отправился, а коль лихие люди в пути встретят, рисково это, – молвил сборщик, с сомнением глядя на не слишком могучих охранников новгородского гостя.
– Про дары на моей лодье никто и не ведает, а товар у меня простой – воск северный, железо болотное, сёмга вяленая. Не серебро или паволоки дорогие везём, с чего многочисленной охороне-то платить? – рассудительно ответил купец и бессильно откинулся на своём ложе.
* * *
– Так речёшь, дары в самом деле княжеские? – спросил киевский князь Аскольд у стоящего перед ним старшего сборщика проходной и товарной пошлины.
– Богатые дары, столько «глазков» сразу и таких крупных я прежде не видывал! – восхищённо молвил Крыга.
– А много ли охороны у того купца? – как бы между прочим поинтересовался Аскольд.
– Нет, княже, и десятка не наберётся, да и то один стар, другой вообще малорослый, только языком ловок молоть. А на второй лодье ещё жена с мальцом, то ли сын, то ли племянник купца.
– Хм, выходит, мирный сей новгородец? – задумчиво молвил Аскольд. – А что варяги? – тут же подозрительно спросил он.