– Не боись, Рудой вас не тронет, он не злой вовсе, просто отару охраняет, – молвил юный пастух прохожим. Проследив зорким оком путь незнакомцев по тропе, увидел в конце её, где она выходила на проезжую дорогу, остановившийся воз, запряжённый парой сытых ухоженных коней.
– Благодарю, – молвил путник по-словенски, но с незнакомым пастуху выговором. – Мы из Херсонеса едем, нет ли у тебя воды? Та, что брали с собой, уже закончилась из-за этой нестерпимой жары. Думали пополнить запасы по дороге, но нам не попалось ни одного доброго источника.
Юный пастух, достав из сумы, протянул высушенную тыкву с ещё холодной водой и подивился, какие у сего мужа тонкие, белые, непривычные к работе руки.
– Где ты набрал воду? – спросил путник.
– Там, наверху. – Пастух указал рукой на гору, с которой неторопливо спускалось стадо.
– Как же вода может быть наверху, если её нет даже внизу? – Подорожный смотрел на пересохшее русло ручья.
– Похоже, ты не знаешь наших мест. У нас на вершине горы может быть поляна, ровная, как божья длань, где растут совсем другие деревья и травы, чем внизу. И там бьют родники. Вода у нас часто выходит из скал и в них же скрывается. А ты кто есть и куда идёшь? – Гроза был рад поговорить с кем-нибудь.
– Я путешествую, изучаю разные веры, читаю всякие письмена, я философ. – Заметив, что слово это незнакомо юноше, пояснил: – Философ – это тот, кто Бога познать стремится, жизнь человеческую изучает, в науках разных преуспел и о том другим рассказать может. Зовут меня Константин. Мне сказали, что здесь есть древний скальный монастырь, я хотел подняться к нему. А ты, я вижу, из местных тавроскифов?
– Так вы, греки, нас зовёте, а мы себя русами именуем, – молвил Гроза, отметив про себя, что говорит с ним лишь бледноликий, а его сотоварищи хранят полное молчание. – А древний монастырь здесь не один, все стены пещерами изрыты. Скоро будет садиться солнце, мне пора гнать отару в селение. Если хочешь, пошли со мной, там тебя и спутников покормят, подскажут дорогу, куда тебе надо, да и поговоришь со старейшинами о богах, коли ты философ. Я в этом мало смыслю, больше в небо глядеть люблю, ветер да травы слушать. А коли тебе веры разные любопытны, то завтра наши старейшины будут говорить с богами и кликать дождь у Священного Дуба, вот тогда всё сам и увидишь!
Бледноликий на минуту задумался. Потом что-то сказал спутникам на греческом.
Один из них протестующе замотал головой, но бледноликий, похоже, его убедил.
– Пойдём, отрок, в твоё селение. Всё равно в монастырь мы нынче не поспеем, и лучше где-то переночевать, тем более хотим поглядеть на ваш дуб, о котором много наслышаны.