– Ошейники снимут? Хоть на минуту? – с надеждой спросил Костя. Украшение на шее надежно блокировало все его попытки воспользоваться магией. И наказывало за малейшую попытку бунта или снятия.
– Мы с ними расстанемся только после смерти, – угрюмо сказал несостоявшийся кузнец и исподлобья зыркнул на стоящего рядом с их клеткой охранника. Тот расположился на походном стульчике в пяти метрах от клетки, чтобы не мешал неприятный запах, и с наслаждением пил темное прохладное пиво из глиняного кувшинчика.
Кром оказался прав лишь отчасти. На рынок их никто не повез, просто на следующий день пришли уже чужие, то есть не виденные ими ранее охранники, сковали руки-ноги, перегрузили в свои фургоны и куда-то повезли. Набили рабов так, что дышать было тяжело и приходилось стоять во весь рост, плотно прижимаясь к соседям. Зато в новом фургоне можно было выпрямиться полностью.
К вечеру под колесами захрустел гравий, иногда сквозь прорехи в тенте мелькали крутые скальные кручи. Несколько рабов не сдержали эмоций, подробно пройдясь по родословным своих бывших и настоящих владельцев и даже богов.
– Плохо дело, – вздохнул Кром. – На шахты нас везут. Там жить нам года два или три в самом лучшем случае.
Уже в темноте фургоны заехали на просторную площадку, на которую и выгрузили рабов. Уставшие люди, ослабевшие еще за время пути по пескам, падали на каменную мостовую, стоило им лишь покинуть фургон. Не удержался на ногах и Костя.
Долго валяться не вышло. Едва последний раб покинул фургон, как прозвучала властная команда на имперском: «Встать!» Когда же ее проигнорировали, на людей спустили собак.
Огромные волкодавы, в шипастых ошейниках и с огромными клыками, с рычанием набросились на изможденных людей. Если бы животным дали команду насмерть порвать рабов, то от двух десятков пленников остались бы кровавые ошметки. А так все отделались неглубокими укусами и трясущимися поджилками.
Придав толпе рабов подобие колонны по двое, их погнали с площадки в каменный барак, где с них сняли кандалы, выдали гору рваной и грязной одежды, сунули по сухарю и кожаной фляге. Воду торопливо, под окрики конвоиров, набирали из источника, вытекающего прямо из скалы. И опять гонка по узкой тропке, зажатой высоченными скалами, вверх в горы.
Едва дышащих от усталости – и с непривычки от такой нагрузки – людей загнали на небольшой пятачок, огороженный низкой оградой из неровных обломков скальной породы. Здесь они должны были просидеть до утра.
Чуть переведя дух и напившись воды из фляги, Костя принялся за ревизию того барахла, что выдали на складе. Ему достались, с состоянием разной потрепанности: подштанники из не очень толстой ткани с кучей заплат и следов штопки; кожаные просторные штаны, такие толстые, что впору легким доспехом назвать; рубашка, надеваемая через голову и сохранившаяся чуть лучше, чем подштанники; кожаная куртка, не уступающая по защитным свойствам штанам; кожаный шлем – конус из