— Да сиди ты тихо, идиот! — бросил Ахмет и косо взглянул на командира. — Что теперь делать будем? План с самолетом сорвался?
Мютц прислонился спиной к камню, который приятно холодил тело. Амуниция и БК лежали рядом. Автомат в руке. Но он думал о другом. Что и озвучил:
— Если этот гаденыш еще раз даст очередь по телу Отто, то динамит разнесет половину ущелья. Вместе с нами.
— Иисусе! — медик сморщился и заплакал. Слезы ручьями лились из воспаленных бессонницей глаз, оставляя кривые серые дорожки на грязном лице.
— Отставить истерики! Держи себя в руках, Липке, — осадил солдата гауптштурмфюрер. — Ты только что гнул пальцы передо мной и дерзко язвил, рьяно разжигая смуту, а сейчас ноешь, как теленок под ножом.
— Замолчите… Вы… Вы не достойны звания офицера… Вы сгубили отряд! Вы слабое звено в команде… Какой, к черту, опыт?! Вы ничто и никто…
Ахмет два раза хлестнул ладонью по лицу медика, отчего тот замолчал, но стал тихо скулить, согнувшись в три погибели.
— Мерзавец! Набрали в рейд дерьма всякого, бездарных особей… — Мютц сплюнул и хотел сказать еще что-то, но по ущелью пробежало эхо слов, брошенных противником.
— Хендэ-э-э хо-о-х-х! Дас-с ист энде-е… Сдавайтесь-с-с-с… су-у-ки-и-и-и…
Фашисты переглянулись. Ахмет выругался на своем родном языке, смысл был понятен и без перевода. Липке отпихнул товарища и проворчал:
— Может, лучше сдаться? Нас обменяют на советских разведчиков, взятых в плен, или посадят в тюрьму, но расстрелять… Расстрелять не должны. Добровольно сдавшихся в плен не убивают!
— Кто тебя спрашивать будет, гуманист чертов?! — Ахмет достал какую-то травяную жвачку и забросил в рот. — Ты сам-то жалел кого-то, сжигая деревни и перерезая горла? Там все припомнят…
— Замолчите оба! Подонки. Пристрелю сразу за разговоры о сдаче в плен. — Мютц сжал кулаки. — Ахмет, придержи пока тыл, там где-то елозит местный абориген с винтовкой, не хватало еще нам пулю в спину. План не меняется. Сейчас ты, Липке, встаешь и идешь к этому русскому. Да-а! Ты не ослышался. При всем твоем неуважении ко мне, к человеку и командиру, это не просьба, а все еще приказ. И будь добр исполнить его. Будешь сдаваться в плен. Понарошку. Скидывай с себя амуницию и излишки боекомплекта. Под жилет комбеза сунь на поясницу пистолет, в набедренный карман запасную обойму. Нож припрячь тоже. С поднятыми руками ты сейчас…
— Герр капи…
— Слушай и не перебивай, солдат! С поднятыми руками выходишь на тропу и с белым платком в правой руке ковыляешь вперед. Можешь кричать врагу все что угодно. Сдаешься, боишься, не хочешь умирать в этой проклятой пустыне, готов выдать секреты операции и так далее. Загрузи голову русского всякой чепухой.