— А что дальше?
— В кулаке с платком зажмешь гранату. «Яйцо» с выдернутым кольцом. Малогабаритная «М39» будет незаметна под платком. Как только поравняешься с противником или выйдешь на расстояние меткого броска, кидай гранату и сразу прыгай в сторону. Желательно влево, в мертвую зону врага. Если допустить, что взрыв не убьет или не покалечит русского, то уж точно собьет его внимание. В случае чего стреляй из табельного и не давай ему высунуться. Сам тоже берегись. Я в это время метнусь справа, вон к тому камню, возле Граббе. Оттуда буду прикрывать тебя. Понятно? Так. Ахмет. Отдай мне «МП-40», возьми лучше советский автомат. С «ППС-43» погибшего Гюнтера и в форме РККА ты вообще будешь выглядеть их солдатом, особенно для летчика. Ты левым флангом по моему сигналу кидаешься вперед, то есть к Липке. Далее, страхуя друг друга, пробираетесь на выход, заходите в тыл врага и либо гранатами, либо из стволов уничтожаете его. После этого я хватаю динамит и БК Отто, нагоняю вас, и дальше по прежнему плану — уход в солончаки, ожидание самолета под видом конвоира и двух пленных. Все ясно?
— Да, командир, — кивнул Ахмет, высматривая тыл.
— Тебе-то да, а мне что? Жизнью рисковать? Под пули русского лезть? — Липке скривился, уже не от боли, а негодования и страха.
Со стороны склона с Синцовым снова послышалась команда сдаваться и выходить по одному. Немцы переглянулись.
— Интересно, у него патроны в «МГ» закончились? — прошептал Ахмет, почесывая бровь.
— Не беспокойся, на твою шкуру хватит! — пробурчал медик и осекся, увидев пламенный взгляд азиата.
— Липке, здесь никого не волнуют твои страхи и инстинкты, — Мютц потер саднящее плечо. — Тебя уже не заставляют выполнять цель операции. Теперь задача другая — выжить всем и выбраться из этого проклятого места. Ты начинаешь, мы заканчиваем. И от того, как ты сыграешь эту роль, зависят все наши жизни. Понятно излагаю?
— Да понял я, понял. Я же ранен, то есть слабое звено в цепи. Ты командир, Ахмет невредимый. Значит, мне геройствовать и идти смертником. Что тут не ясно?!
— Ахмет, — Мютц обратился к азиату, игнорируя словесный понос военврача, — ты жаждешь убить русского больше нас, знаю.
— Я кишки ему выну и заставлю… — Ахмет снова вспомнил трагическую сценку в логу у термитника, где чекист обхитрил его и Гюнтера, победив в поединке. — Я его…
— У тебя все права на это, — продолжил офицер. — Мышкой ныряешь вперед, заходишь в тыл и делай с ним что хочешь. Но, смотри, не проиграй ему снова!
— Есть! Сделаю.
Когда Липке приготовился, Мютц кивнул, переводя автомат на боевой взвод, выглянул из-за валуна и крикнул в пустоту на ломаном русском: