Скольких удалось выбить из прибывшего десанта, Николаю теперь уже сложно было подсчитать. Азарт схватки и утекающее сквозь песок время, как говаривал мудрый мираб, не позволяли расслабиться и оценить успехи. Сколько-то положил и сам Агинбек, судя по его недавним выстрелам. А опытный охотник почти никогда не промахивался.
«Где же ты, старик? Жив ли? Мне тебя очень не хватает, дружище!»
Николай, щурясь от ветерка-пескоструя и солнечных бликов, отражавшихся от бархана, высматривал позиции врага, разъяренного потревоженными термитами и его, лейтенанта Синцова, огнем.
Николай закинул за спину «ППС-43», сунул в карманы галифе по рожку от автомата, потянул за ремень «ППШ-41», одновременно продумывая план дальнейших действий и искоса поглядывая на притихшего азиата. И тут со стороны термитника прилетела граната. Плюхнулась в песок в двух метрах от растерявшегося лейтенанта.
Синцов опешил, интуитивно закрыл лицо руками и отвернулся от смерти. Упасть он не успел.
Взрыв. Яркая, даже сквозь ладони, зажимавшие глаза, вспышка, грохот, резкий удар в бок.
И гудящая темнота.
Районный центр Тамдыбулак — окрестности Кызылкудука, Узбекская ССР, 1 мая 1944 г.
Гитлер пал на бок и с пеной у рта жалостливо хрипел. Гугуш сама валилась с ног, утирала слезы и потное личико, она ничем не могла облегчить страдания бедного загнанного верблюда. Поцеловав морду животного, девушка отпрянула от его учащенно и тяжело раздувавшегося брюха и, шатаясь, словно пьяная, побрела к изгороди, окружавшей здание районного НКВД.
Как трудно ей дался этот путь от яйлака, как тяжко сейчас было на душе и тревожно екало сердечко от переживаний за деда и за офицера Синцова, никто не знал. А ведь они там, в пустыне, вступили в неравный бой с немецкими захватчиками, нагло покусившимися на ее, Гугуш, родную землю. Даже в такую даль залезли, закинули свои черные щупальца!
Нужно было торопиться, срочно сообщить капитану Делягину о десанте фашистов, о дедушке и Николае. Позвать на помощь, собрать народ.
Но судьба-злодейка распорядилась иначе…
Дверь оказалась запертой, часовой отсутствовал, видимо, по причине задействования всех сотрудников для охраны праздничного парада. Гугуш без сил сползла спиной вниз по пристенку прямо на грязное крыльцо райотдела. И застонала. Не столько от усталости и дикой жажды, сколько от боли в душе.
— Никого! — сдерживая слезы, обратилась она к паучку, сиротливо ползущему по обшарпанному косяку. — А они там! Понимаешь? Гибнут, защищая республику, всю страну, этих темных дехкан. Так нельзя, так не должно быть!