— Куда? — недоуменно нахмурился боец, вытиравший грязные руки о свой комбинезон.
— За ним в тоннель. Живо! — повысил голос гауптштурмфюрер, одергивая руку солдата.
— Й-есть!
Недовольный и малость струхнувший диверсант побежал к той пещерке, куда нырнул беглец, а Мютц сплюнул и полез наверх, туда, где, по его расчетам, находился вход в кяриз с прятавшимся русским.
Синцов, тоже немало напуганный немцами, невольно перекрестился, вспоминая, как рефлекторно бросил негодную гранату в противника, но тем самым дал форы себе и спасся.
Он остановился в темном сыром коридоре, тяжело дыша и сжимая в здоровой руке последнюю гранату, тоже бесполезную без запала, но единственное оружие. Сейчас нужно было трезво оценить обстановку, выбраться за пределы ловушки и обзавестись трофейным стволом.
Лейтенант потер больное плечо, морщась и закрывая глаза, лихорадочно соображая, что предпринять в следующий момент. Бежать дальше и карабкаться наверх, внутрь дома, показалось опасным. Опаснее, чем уйти по ответвлению влево, к подошве хижины старейшины. Где-то сзади раздались чавкающие в потоке воды шаги преследователя, затем очередь из автомата. Синцов интуитивно нырнул в боковой ход, пошлепал по нему, затем стал карабкаться вверх, снова прямо, но уже на четвереньках, по-собачьи. Если бы он однажды со старейшиной аула и мирабом Агинбеком втроем не облазил этот акведук в целях изучения и поиска потерявшегося тогда мальчонки из селения, то сейчас было бы намного страшнее и путанее.
Бредущий следом за ним фашист боялся, блудил по катакомбам, выставив вперед «ППШ» и шепча католические молитвы. Советское оружие типа «ППШ», «ППС» и «ТТ» диверсанты частенько использовали в своих операциях из-за большей надежности, неприхотливости и простоты в обращении. Солдат прислушался и нажал спусковой крючок. Длинная очередь продырявила черную пустоту впереди, но ни стона, ни ора не последовало. Значит, мимо!
Фашист включил фонарик, и ошалелый луч стал метаться от одного хода к другому, назад и снова вперед и вбок.
Он крикнул в темноту, чтобы русский сдавался и не смел нападать на солдата ваффен-СС. Иначе ему грозит расстрел на месте.
Синцов улыбнулся. Зверски, жестко. Почерпнул в ладонь воды, прополоскал рот и зычно выплюнул. Специально выдавая свое присутствие.
— Пошел ты на хер, сволочь фашистская! — бросил он в темень и побрел дальше.
Немец отпрянул от влажной неровной стены и, унимая дрожь колен и рук, снова дал очередь в тоннель. И полез за гранатой. Потом его осенило — взорвать узкий подземный коридор с сырыми сводами — это наверняка добровольно замуровать себя под этим проклятым аулом. Нет, гранатой нельзя! Новая мысль обожгла мозг диверсанта — в диске автомата явно кончились патроны. Скорострельный «ППШ» быстро расходовал заряды, поэтому нужно было постоянно следить за боекомплектом. Но животный страх сковал конечности и мозг солдата — вдруг русский ждет этого момента, когда нужно перезаряжаться, и нападет с ножом. Грязное острое лезвие больно войдет в шею или сердце и… Жизнь закончится. Нет!