Мария сделала несколько шагов по коридору и странно потянулась рукой к горлу. Потом остановилась, выпучила глаза и схватилась за шею. Потом снова сделала несколько покачивающихся шагов вглубь отделения. Я отвлекся на мгновение, а когда снова бросил взгляд в ее сторону, увидел, что она лежит на бетонном полу. Над ней на корточках сидит сестра и кричит: «Эпи!» Так кричала сестра, и на медицинском жаргоне это означало эпилептический припадок.
Я бросился к больной. Наклонился над ней. Она была бледной, как невыдержанный сыр, белее обычного. А ее крупные полные губы быстро синели над обломками разрушенных зубов. Мария делала мучительные попытки дышать, но при каждом вдохе у нее ужасно и безнадежно свистело в груди.
Это не эпи! — крикнул я, вложив в этот крик все свое отчаяние. Мне стало очень тяжело, меня охватил гнев на весь этот несправедливо устроенный мир. Она от чего-то умирала — задыхалась. Давилась. Никакой это был не эпилептический припадок, как думали сестры. Она синела и делала частые, бесплодные попытки дышать. И каждый раз из ее бледной груди доносился резкий, свистящий шум. А ее грудь вздымалась, как умирающий кит.
— Несите аспиратор, — крикнула доктор Благова, которая уже бежала из своего кабинета. Доктор Благова — рыжекудрая красавица, с чувственными пальцами, эдакая лиса — засунула руку в рот Марии и надавила на корень языка. Вместе со слюной изо рта стала выходить коричневая масса.
— Круассан, — с убитым видом сказала она и выпрямилась. Мария перестала дышать, только конвульсивно вздрагивала. Я снова сел, наклонился над ее грудью. Приложил ухо к тонкой кофте. Сердце Марии остановилось. Я страшно испугался, приподнялся, на мгновение задумался и с силой ударил кулаком ей в грудь. Изо рта Марии вышла еще одна порция коричневой субстанции.
Я стал ритмично ударять по ее груди. Доктор Благова собирала аспиратор, принесенный сестрами. Через несколько минут я перестал делать массаж сердца и стал ей помогать. Доктор Благова копалась в открытом, уже посеревшем рту нашей пациентки. Лицо Марии тоже стало серым. Почти черным. Я схватил ее голову, запихнул в рот одну из трубочек и стал отсасывать густую массу.
Ничего не получалось. Доктор Благова продолжала массаж. Мы массировали и раскачивали безжизненное тело — залезали в рот, тянули за язык. Аспиратор был совершенно бесполезен. Мы бились в неравной борьбе со смертью минут пятнадцать.
Искусственное дыхание в нашем случае было только во вред, мы сразу поняли, что не до конца прожеванный круассан от этого еще глубже засядет в горле.