– Нет. – Хелен подманила горничную к себе. – Я получила письмо от матери, Дерби. Через слугу Ее Величества. – Она кратко поведала о вручении письма и протянула горничной исписанные листы: – Прочти его.
Дерби густо покраснела:
– Я неважно умею читать, миледи.
Хелен покачала головой: ничего страшного. Горничная взяла письмо и погрузилась в чтение. Хелен наблюдала за тем, как Дерби медленно впитывает расплывшихся от ее слез строк. Послание так поразило бедняжку, что она приглушенно ахнула от ужаса, дочитав его до конца.
– О, миледи! – Горничная подняла взгляд на Хелен. – Его светлости следовало рассказать вам о тьме.
– Да, следовало бы. – Хелен поспешно забрала у горничной письмо. Она отчаянно нуждалась в словах и любви матери. – Дерби, после очищения Джеремайи я подслушала разговор между Куинном и лордом Карлстоном. Тогда его смысл ускользнул от меня, но теперь я полагаю, что мистер Бенчли предложил ему поступить со мной так же, как он поступил с моей матерью.
Дерби прижала ладони к груди, словно у нее заболело сердце:
– Вы правда верите, что лорд последует его совету?
– Не знаю.
– Я не верю, – покачала головой Дерби. – Только не лорд Карлстон.
– Мама призывает меня не доверять ему, и я сама видела в нем темную энергию. – Хелен потерла опухшие глаза, которые саднило от пролитых слез. – Разве мы хорошо его знаем? Лорда Карлстона обвиняют в убийстве собственной жены. Его бывший наставник – монстр.
– Он спас Джеремайю, – мягко парировала Дерби. – К тому же мистер Куинн – замечательный человек, а он доверяет своему господину.
Хелен выдавила из себя ледяную улыбку:
– Рекомендация слуги, который способен пронзить шилом руку хозяина, несомненно, очень ценна.
– Это его работа, миледи! Он защищает детей и… – Дерби вздохнула, признавая, что и ее терзают сомнения. Она указала пальцем на медальон: – Вы им воспользуетесь?
– Не знаю. – Хелен взвесила медальон на ладони. Такой маленький золотой овал, а сколько в нем сокрыто силы! – В таком случае тебе уже не стать террином, Дерби.
Хелен провела большим пальцем по стеклу, за которым хранились сплетенные в шахматном узоре пряди. Кем станет она сама? Равнодушной, безразличной ко всему леди, чье единственное достоинство – приданое в сорок тысяч фунтов?
– Ерунда, миледи. Я поддержу любое ваше решение, и неважно, каким оно будет. – Горничная замялась и шепотом добавила: – Но не забывайте, что написала ваша матушка. Вы изменитесь. Навсегда.
Хелен кивнула. Эта перспектива ее пугала.
– Я поговорю с его светлостью, – сказала она наконец. – Завтра.
– Но вы же не будете присутствовать при повешении после того, что сегодня прочли в письме! – с негодованием воскликнула Дерби.