– Куда направляешься, купец?
– К Водам Лунной Девы. Везу свою…
– Скверное время для путешествий. Дороги затоплены, и вода разрушила одну из горных переправ.
– Мы доверяем богам…
– Сколько вас?
– Я с женой да двое рабов.
– Без охраны?
– Да, господин. У нас есть благословленный пропуск и стяг паломника. Разумеется, нам ничего не грозит.
– Есть сведения, что на этой дороге орудуют бандиты, нападают на паломников. – Солдат вернул Деле знак. – Не встречал ли ты других путешественников? Может, большого островитянина с мальчиком и женщиной? Или двух мужчин и парнишку?
Воздух будто исчез из повозки. Они искали нас. Я знала об этом еще из докладов и донесений, что приносили в рыбацкий поселок, но теперь все вдруг стало таким реальным. Теперь рядом находился солдат с приказом взять нас живыми или мертвыми. Я стиснула дрожащие ладони.
– Нет, господин, – ответила Дела.
– Проверить повозку, – велел солдат своим людям, мотнув головой.
Я поглубже вжалась в солому и попыталась расслабиться и притвориться немощной. Вида тем временем скрыла свою свирепую энергию под раболепной маской. На секунду связанные единой угрозой, мы переглянулись.
Задний борт снова откинулся, и в повозку заглянули двое мужчин с обнаженным мечами.
Осмотревшись, они скользнули глазами по моим белым одеждам и задержались на фигуре Виды.
– Женщина и горничная, сэр, – отчитался старший.
В просвете появился их командир, и солдаты отступили, освобождая ему место.
Он оказался моложе, чем я ожидала, с добродушным лицом, слегка осунувшимся от усталости и ответственности. Шею его обвивал кожаный шнурок с нефритовым амулетом крови. Я видела такие раньше у солдат высокого ранга: на камне высечен призыв к Броссу, богу войны, просьба о защите в бою. Амулет крови сработает, только если получен в качестве подарка, а этот, вырезанный из красного нефрита вместо простого бычьего камня, стоил целого состояния. Кто-то очень хотел сохранить этому солдату жизнь.
Он потрясенно уставился на мой белый наряд.
– Сэр? – окликнул его один из подчиненных.
Глаза командира потеплели и сосредоточились на моем лице.
– Прошу прощение за вторжение, госпожа, – мягко произнес он. – Теперь я понимаю, почему вы пустились в путь в такое время. Я Хаддо, лейтенант восточного горного патруля. – Он поклонился. – Я сожалею, но вы должны выйти, пока мы обыскиваем повозку.
Вида распрямилась:
– Пожалуйста, господин. Хозяйка так слаба… – В ее голосе слышалась лишь кротость, присущая слуге.
Хаддо не обратил внимания на протесты:
– Прошу вас выйти, госпожа.
– Разумеется.
Я завозилась с платьем, пытаясь скрыть дрожь в ладонях и чувствуя отчаяние Рико, будто еще одно сердцебиение.