Блажен тот, у кого радость в сердце, разве земля не покрыта кожей для того, у кого ноги обуты?
Крик супруги вывел Бадринатха из блаженного состояния.
— Ишь, нескладеха. У тебя и руки-то не так приставлены, как у добрых людей!
— Ну что ты трешь? — набросилась Каушалья на оторопевшего мужа, который, сверкая оправой очков, удивленно посмотрел на нее.
— Чищу ботинки, — заикаясь, ответил он просто.
— Зита, а ну, вычисти ботинки дяде, и до блеска, поняла? — приказала тетка подошедшей племяннице.
— Мало у нее другой работы по дому? — попытался защитить дядя племянницу.
— Мало у нее работы! Меньше будет есть и больше двигаться, скорее похудеет, — отрезала толстуха.
Ранджит стоял у своих дверей, жевал бетель и усмехался в усы. Но не вмешивался. В душе он был рад, что его сестра так школит Зиту. Он попробует на контрастах, хитростью и вероломством захватить дичь в искусно расставленную сеть.
«Ум мой превыше всего! О, благословен Господь, украсивший сад человеческой плоти розой разума!»
И Ранджит, довольный, закрыл за собой дверь.
Зита быстро убрала в ванной комнате после омовения тетушки. И тут же принялась чистить ботинки.
— Не переломится, пусть работает! — бросила тетка.
— Когда этот адвокатишка принесет за Зиту деньги? Наняли адвоката! До какой же степени нужно было не доверять брату, чтобы нанять адвоката, который распоряжался бы деньгами девушки, — съязвила с удовольствием Каушалья и продолжала, кипятясь все более и более:
— Дом на Зиту записан. А мне что причитается? Пять тысяч рупий в месяц за воспитание, и все! И то, заметь себе, старый упрямец, только до замужества Зиты. Но пусть не очень надеется. Ждать ей этого замужества и ждать!
Ранджит возлежал на тахте и читал газету. Вошел Раму, предварительно постучав.
— Господин Ранджит, я принес вам чай, — доложил Раму.
— Дай спичку, — грубо потребовал Ранджит, не обращая внимания на чай.
Раму, чиркнув спичкой о коробок, поднес лепесток пламени к сигарете господина.
Ранджит глубоко затянулся и, пустив кольцами дым в потолок, сказал, растягивая слова:
— Завтра утром чай пусть принесет мне Зита. Понял? А теперь убирайся отсюда.
Грустный Раму вышел и в молчании плотно прикрыл за собой дверь.
Младший брат Шейлы — Пепло рос смышленым и наблюдательным. Ему было уже десять лет.
Отрок в душе любил Зиту, а к Шейле относился преднамеренно грубо и всегда подшучивал над ней.
Пепло увидел, как Зита чистит ботинки, и ему захотелось помочь ей.
— Сестра, — сказал он, — давай я почищу ботинки.
— Спасибо, Пепло!
И вдруг Зита вздрогнула от ужаса, вспомнив, что оставила включенный утюг на сари Шейлы.