Ранджит повесил трубку.
— Сандра, дорогая, я ушел, — крикнул он любовнице сквозь запертую дверь ванной.
— Ах! — воскликнула Сандра. — Почему так скоро?
— До вечера, — сказал Ранджит и вышел из номера.
Через час он был уже у себя в комнате.
Облачившись в халат, он расхаживал из угла в угол и курил сигарету за сигаретой.
«Итак, дорогой Ранджит, — думал он, — разберемся: что, где и как. Кто нас обидел, когда и за что. Зиту надо срочно увезти и выяснить, кто здесь, в доме. Вероятно, это двойник Зиты. В полиции все перепутали. Надо срочно туда пойти и у соседей дома, где обитает Зита, выяснить, кем она назвалась, что не составит труда», — и он вышел из комнаты. В холле Ранджит увидел Бадринатха, сестру и священника.
— Свадьба? Придется с этим пока что подождать. В этом месяце совершается много обрядов. Освобожусь восемнадцатого числа, тогда пожалуйста! — донесся голос священнослужителя.
— Хорошо, я согласна! — сказала Каушалья.
— А если пораньше? До восемнадцатого-то вон еще сколько дней, — попробовал возразить Бадринатх.
— Это невозможно! Только восемнадцатого. Раньше не могу, — настаивал на своем священник.
— Ладно, пусть так, — согласился дядя.
— Вот и прекрасно! А теперь я должен откланяться, — и священник направился к выходу.
Проводив служителя культа, Бадринатх вошел в комнату к невесте.
— Итак, свадьба назначена на восемнадцатое число, — спокойно начал он.
— Так скоро? — встрепенулась Гита.
— Почему скоро? Восемнадцатое число, мне кажется, удобный срок, и все так находят.
— А нельзя отложить? — испуганно спросила Гита.
— Видишь ли, родители твоего жениха назначили нам этот срок, и неудобно отказываться. Если мы отложим свадьбу, они могут это неверно истолковать, и тогда…
— А разве можно спешить в таких делал? — прервала его Гита. — И вы же сами понимаете, что… — она умоляюще смотрела на дядю, не находя слов.
— Это тот случай, когда ты должна уступить. Я специально для свадьбы украшения заказал. Они уже давно готовы. Ну, а Рави — разве найдешь еще такого жениха? — ласково уговаривал ее Бадринатх. — Нет, я иду за твоими украшениями и слушать ничего не хочу! — заключил он, проявив твердость, несвойственную его характеру.
— Дядя!
— Что еще, доченька? — отозвался Бадринатх, остановившись у дверей.
— Ничего, — еле слышно сказала Гита.
— Все будет хорошо! — успокоил ее дядя.
Кроме веры в карму, в круговорот рождений, смертей и перевоплощений, в Индии сильно укоренен культ предков. С давно умершими предками разговаривают так же, как с живыми. Поэтому Гита в который раз подошла к портрету «родителей Зиты», подняла свои большие и грустные глаза и стала шептать, как молитву, слова, обращенные к ним. Ранджит вслушивался, спрятавшись за колонной. Это была исповедь молодого, чистого и страдающего сердца: