Зита в ужасе отпрянула от сумасшедшей тетки, инстинктивно прикрываясь руками.
— А где же твоя одежда, милая? — ехидно уколола ее тетка. — Надень свое сари и не появляйся мне на глаза, — ледяным тоном проговорила она.
Зита, вся в слезах, полуголая, сгорая от стыда и обиды, от несправедливости лукавой, жадной и бесчеловечной тетки, бросилась к себе.
«И некому меня защитить! Где вы, мои родимые мама и папа? Почему вы так рано меня оставили!» — в который раз повторяла про себя Зита, и слезы ручьем текли из ее больших и чистых глаз.
— Ну, что? Раздела тебя моя сестрица? — нахально и с издевательским смешком бросил Ранджит, встретив пробегающую Зиту.
— Жаль, бельишко не сняла!
Зита, не ответив, пробежала мимо и, влетев в свою комнату, заперлась на ключ.
Слуга Раму, скрывая ненависть к этим новоявленным хозяевам-самозванцам, подошел к Ранджиту.
— Что надо, старик? — рявкнул Ранджит.
— Я принес вам сигареты, господин.
— Сожги их на могиле своего отца! — и Ранджит хлопнул дверью перед согбенным в древнем поклоне старым слугой Раму.
Скорый пассажирский поезд, громыхая, мчался на северо-восток.
За окнами вагона тянулся однообразный пейзаж. Желтые горчичные и коричневые хлопковые поля чередовались с изумрудными рисовыми полями и зелеными пастбищами.
Пастухи выгоняли стада буйволов, среди которых мелькали козы кофейного цвета.
На мгновение блеснула в мелкой впадине зеркальная поверхность Джхила — небольшого озера в старом русле реки, покрытом манговыми зарослями.
— Гупта, как себя чувствуешь, старый житель Бхарата[1]? — весело спросил, опираясь на деревянную планку открытого окна, Рави.
— Великолепно, мой старший брат и гуру, — подыграл ему в тон Гупта.
— Вот мы и в пути. Позади суета и наша жизнь, что не вернется.
— А которая осталась там?
— Тоже наша, но уже не наша, всеобщая. И всеобщее прошлое.
— Посмотри, вон там, вдали, древний баньян Кабирбар, посаженный самим Кабиром.
— Рави, прости мое невежество, но кто такой Кабир?
— Извини, дорогой Гупта, я сам, к своему глубокому стыду, мало знаю о нем.
Кабир — это древний мудрец. Он посадил этот баньян около трех тысяч лет тому назад на берегу реки Нарбады. Обрати внимание, целый лес его стволов покрывает огромную площадь, на которой разместилась деревня Сукал.
— Рави, ты сделал мне прекрасное предложение — поехать к Кришне. Я благодарен тебе. Но я хочу сделать тебе встречное предложение.
— Не смеши меня, мой добрый Гупта! Что ты мне можешь предложить? Мне, старому, усталому, обремененному знаниями и заботами человеку. Единственное стоящее, что ты мог бы мне предложить, это отказаться от всего этого и уйти в брахманы, йоги или еще куда-либо.