— И когда ты только исчезнешь с глаз моих, заика несчастный, — повторяла она, как шекспировский трагик.
— Все верно, все правильно, — бубнил Бадринатх.
Индира, бабушка Зиты, на кресле-каталке поехала на кухню к Зите.
— Зита! — окликнула она внучку.
— Что, бабушка, — очнувшись от своих мыслей, ответила ей Зита и, подойдя к ней, взяла ее за руку.
Индира, мать Рао, была седой старой женщиной. На ее благородном лице еще сохранились следы былой красоты. Несмотря на болезнь, она держалась прямо. Из-за стекол очков глядели большие серые, умные глаза, в которых отражались понимание и проницательность, любовь к чадам своим, мудрость, покорность, терпение и неистребимая вера в победу добра над злом, в утверждение на земле правды.
— Зита, дай я посмотрю на тебя. Неужели это ты, моя внучка, или я вижу настоящую принцессу. Ты — богиня Сита, дитя мое. Сокровище, ты сама не сознаешь, как ты прекрасна! Жизнь моя! Надежда моя! Жаль, твои родители не дожили до этих дней, чтобы полюбоваться тобою!
— Я уверена, я чувствую, — продолжала Индира, — явится к моей Золушке принц и увезет ее в прекрасную страну, где нет злых людей.
Глаза ее увлажнились. Она обняла внучку.
Зита положила свою белоснежную руку на ее плечо.
— Я верю, так будет, Зита! Обязательно будет, — с твердым убеждением, но мягко повторила бабушка.
— Нет, бабушка, так не бывает, — разочарованно произнесла Зита, — так бывает только в сказках.
Однако слова бабушки пришлись ей по сердцу. Ведь она и сама в глубине души лелеяла те же мечты и надежды.
И верилось ей: если сердце наполнено подобными мечтаниями, значит, есть в мире причины, рождающие эти мечтания.
— Не только в сказке, Зита. Мое сердце подсказывает, что и для тебя найдется хороший человек.
— Ты добрая, бабушка, я так люблю тебя! — воскликнула Зита в порыве благодарности и ответной искренности.
— Зита, — раздался голос тетки.
— Я пойду, бабушка, а то тетя будет сердиться.
— Иди, моя милая внученька, иди, моя принцесса, и помни, что я тебе сказала.
Зита подошла к тетке, которая запирала деньги в сейф.
— Да, тетя? Вы меня звали?
— Что «тетя», «тетя»! Нарядилась в чужое платье и чувствует себя, как принцесса!
— Украшения и серьги тоже отдай! — требовательно приказала тетка со злом и грубо сорвала с нее все украшения. — Щеголяет в них! Негодница!
— Мои украшения носит, как свои собственные. Сари тоже снимай, — угрожающе проговорила она, и тут же рванула с нее сари, — чужое носить не стесняется, весь подол запылила, негодная.
Каушалья с удовольствием издевалась над Зитой. Она пыталась растоптать то, что невозможно растоптать, — красоту, созданную Богом.