Здесь, как на чудесном макете, Творец как бы показывает человеку: Я — есмь. Я дал вам Жизнь. Вот она. И вы — тоже мой плод и украшение Земли — люди, человеки!
Юная красивая девушка и ее хозяин и наставник — молодой высокий красавец с фигурой атлета, а также мальчик лет десяти-двенадцати сидели на круглом гранитном бордюре старого фонтана.
Это были бродячие циркачи, которые, закончив небольшое представление на рынке, делили заработок.
Девушку, одетую необычайно красочно, как легендарная танцовщица, певица и куртизанка Таваиф, звали Гитой.
Она считала деньги.
— Все не везет и не везет, как в карты. Я все раздала и почти все проиграла. Вот тебе, Рака, — она протянула ему бумажки, — на три бутылки хватит, — весело и внушительно проговорила она и засмеялась чистым и заразительным смехом.
— И это все? Ты что, припрятала? А? Ну, я тебе покажу! С такими загребущими руками ты у меня быстро вылетишь из дела!
— Да-да, Рака, я видел, она припрятала не один десяток рупий, — звонким голосом сообщил мальчишка.
— Прочь от меня, недомерок. Еще и ты смеешь мне перечить, наводить тень на плетень. Ну-ка, сгинь отсюда, сопля несчастная! — прикрикнула Гита с напускным гневом.
— Гита, — зарычал Рака, — еще раз сотворишь подобное, вышвырну тебя вон!
— Ох-ох-ох, боялись мы ваших угроз! Не рычи, как шакал над костью.
— Слишком много ты на себя берешь, цыганка!
— А кто собирает зрителей? Ты, благородного происхождения, или я, простая цыганка? Пугало огородное! Ты же прыгаешь, как паршивая обезьяна на веревке.
У Раки глаза поползли на лоб от такой неожиданной выходки со стороны партнерши.
— Я… да я… — начал, заикаясь, Рака, — сделал из тебя настоящую танцовщицу, баядерку, можно сказать, Таваиф двадцатого века, а ты так со мной?! Отдавай деньги или…
— Стоять! Ни с места, или же здесь будет множество трупов!
Гита вынула нож и приставила его острием Раке к животу.
— Ты погляди, она еще и ножом угрожает, — проблеял отрок.
— Сказала, исчезни, ягненок от паршивой овцы, иначе ты забудешь, что есть на свете солнце и луна, — в раздражении прокричала Гита, и тот, проникнувшись угрозой, улизнул.
— Ладно тебе, Гита! Но в следующий раз…
— Что в следующий раз?
— Выгоню!
Гита спрятала нож, резко повернулась и, гордо неся голову, удалилась.
Рака остался один. Пересчитал деньги.
— Вот чертовка! А ведь и впрямь хватит на три бутылки, — и он зашагал своей мягкой и величественной походкой актера и борца.
Пронзительный телефонный звонок, казалось, пробуравил мозг Рави.
Он так вздрогнул, что чуть было не упал со стула. Подобного никогда за его практику в клинике не случалось.