Автомобиль с открытым верхом пересек перекресток, оставив позади Марин-драйв. Он держал путь к набережной западного берега.
Беспокойная Гита сидела рядом со смущенно притихшим Бадринатхом.
— Я тебе вправлю дома мозги! Я прижму твой болтливый язык, — кипятясь, угрожала расправой Каушалья, поглядывая на резвую Гиту.
Изменения в поведении Зиты, ее одежде и легкий загар на подвижном лице несколько озадачили Каушалью.
— Где ты шлялась? Откуда у тебя эта одежда и украшения? Что за маскарад, Зита? — нравоучительным тоном спросила она.
— Это моя повседневная одежда, госпожа толстуха, — выпалила Гита.
Бадринатх был удивлен, но держался спокойно.
«Важно одно: она нашлась, и все теперь будет хорошо. Ведь как пообещал адвокат, Рави с родителями на днях должны к нам зайти», — думал он.
— В полиции она называла меня доченькой, а тут: «Я прижму твой болтливый язык»! Лукавишь, лживая толстушка! — съязвила Гита.
Бадринатх не верил своим ушам, слушая реплики Зиты и перебранку ее с теткой.
Переменилась! Видно, все поняла, ликовал он в душе, наконец-то Зита дает должный отпор грубым нападкам Каушальи!
Вдоль дороги росли развесистые платаны, акации, кустарники и манговые деревья.
«Кабриолет» притормозил перед правым поворотом.
Повернув, водитель переключил скорость, и в этот момент Гита, совершив легкий прыжок с проворностью невиданного зверька джунглей, повисла на ветке придорожного молодого платана.
От неожиданности никто из сидевших в машине не мог сообразить, что, собственно, произошло и что же нужно предпринять.
Изумлению Бадринатха не было предела.
— Она сбежала! — воскликнула Каушалья. — Что ты сидишь, как пень? Твоя «милая племянница» сидела рядом с тобой, а ты, разиня, не мог ее удержать! — еще громче закричала она на мужа.
Пока пассажиры были в растерянности и с трудом уясняли, что произошло, и с еще большим — что им предстоит сделать, «Кабриолет» проехал метров пятьдесят без очаровательной беглянки.
— Останови машину! — в смятении скомандовала Каушалья водителю.
— В погоню! Вон она, побежала вниз по дороге! — вопила «тетя», показывая пальцем вслед бегущей, как лань, Гите.
— Зита! Вернись! — попробовал силу своего голоса Бадринатх, но вместо зычного возгласа из его гортани вырвался жалкий хрипловатый голос утопающего.
Гита, яркая, как щедрые плоды благословенной Индийской земли, сняв сандалии, бежала со скоростью не менее пятидесяти километров в час по узкой асфальтированной дороге с односторонним движением.
Встречные велорикши и их пассажиры с удивлением смотрели на стремительный бег юной девушки.