— Связать его и в подвал! — предложила тихонько Галка.
— А если он в самом деле профессор? — спросил я.
— Они еще сомневаются! — фыркнул Кольча. — Да если бы он за золотом шел, какой бы ему был резон спасать меня? — сыпал он горячим шепотом. Окочурюсь я в лапах у медведицы? Великолепно! После такой трагедии мой прах вы же домой повезете! Немедленно!.. Так или нет?.
Он чуть ли не слово в слово повторил все то, что пронеслось в моих мыслях несколько минут назад.
— Давайте, парни, кончать эту политику выкручивания рук, — не дождавшись от нас ни слова, предложил Кольча.
— Отпустим, да? — желчно спросила Галка.
— У меня есть альтернатива.
— Какая?
— Содержать Олега Аркадьевича под домашним арестом до прихода командора.
Галка вопросительно поглядела на меня.
— Вообще-то можно, — согласился я.
— Объявим Олегу Аркадьевичу вежливо: так, мол, и так, мы вынуждены в силу сложившихся обстоятельств…
— Вот ступай сам и объявляй! — оборвала его Галка. Весь этот разговор велся, разумеется, тихонько, шепотом. — Рюкзак можешь ему вернуть, а документы и оружие будут при нас.
Кольча был доволен таким решением дела.
— Годится! — Он встал, взял рюкзак и направился к бородатому, который все это время занимался своими ботинками.
Мы с Галкой тоже поднялись. Я закинул на плечо свое ружье и трофейное.
— «Зауэр» три кольца, — сказала Галка. — К папе, погостить приезжал один друг с таким ружьем из Иркутска. Знаменитый зверолов…
Мы пошли к дому.
— Давай глаз с него не спускать, Мишаня. — Галка поглядела на меня и улыбнулась опять той самой особой улыбкой, которую я увидел на ее лице сегодня у куста кипрея.
А у меня, как и тогда, сладко замлело сердце. Надо было что-то сказать ей или сделать что-то, но как и что, я не знал и плелся рядом с ней дурак дураком, не разжимая губ.
Чак засиделся на привязи и был несказанно рад, когда его отвязала Галка. Я первым делом спрятал в кладовке ружье бородатого, охотничий нож и документы. У стены стоял большой ларь из толстых плах. Федул, наверное, хранил в нем отходы зерна для скота. Вот в него я и положил ружье, а документы подсунул под глиняный горшок, перевернутый кверху дном на полке.
— Мишаня, спрячь-ка ты Кольчину двустволку от греха, — сказала Галка, услышав долетевшие с чарана голоса.
— Верно, надо спрятать. — Я побежал в дом, взял ружье Колокольчика и положил вместе с «профессорским».
Придется без кавычек теперь звать бородатого профессором. Я все больше и больше склоняюсь к мысли, что он в самом деле историк.
— Галя, ты про эту Золотую Бабу что-нибудь слышала? — закончив свои дела, подошел я к костерку, возле которого она чистила черемшу.