Он отлично понял, что командует здесь Галка.
— Миша, отдай ему сигареты и зажигалку, — сказала она.
Я выполнил ее приказание.
— Благодарю покорно, — качнул бородой наш пленник.
— Не за что, — вылетело у меня.
— Что верно, то верно, — засмеялся он. — Они меня подвергают насилию, и я же им спасибо еще говорю.
— А вас никто не просит! — буркнула хмуро Галка.
Как жалко, что нет с нами Ванюшки. Наломаем тут опять дров.
Мне начинает казаться, что бородач потешается над нами, посмеивается одними глазами. Примечательные у него глаза — большие, карие и навыкате. У нас таких пучеглазыми дразнят. Я вроде бы уже где-то видел их. Вот видел и все! Но где? Когда?..
— Наплел сто верст до небес и все лесом! — фыркнула насмешливо Галка, склонившись ко мне. — Да сейчас и шамана-то путевого днем с огнем не сыщешь! — Это уже громко, бородатому.
Профессор затушил сигарету о подошву своего высокого ботинка, какие я видел в кино на английских колонизаторах времен расцвета Британской империи, и повернулся к нам.
— Шаманы бубнами да плясками у ночных костров хвори редко теперь выгоняют, — начал он веско и внушительно. — Это верно. Но как наши православные христиане поклоняются иконам Иисуса Христа, так многие пожилые эвенки еще чтут своих идолов. А шаманы очень тщательно где-то прячут Золотую Бабу — главного идола. Я повторяю: величайшую историческую ценность, ребята…
— Сколько уж веков ее ищут! — загорелся и Колокольчик.
— Совершенно верно! — подхватил бородатый. — И вы можете понять мое состояние, ребята: я уж едва ли не держу ее в руках. Если мне ничто не помешает, то через неделю или две о ней заговорит весь мир. Она будет демонстрироваться в Москве, Париже, на своей родине в Риме… Ею будут восторгаться люди в лучших музеях изобразительных искусств мира!..
Он говорил увлеченно и с таким пылом и страстью, что буквально заворожил нас. Не поверить ему было просто невозможно. Но когда он замолчал, Галка все же сумела вновь овладеть собой.
— А почему вы здесь оказались? Опять возле нас?
— Да очень просто! — засмеялся бородатый. — Когда вы прошли стороной Священный кедр, я, естественно, вздохнул свободнее: беда миновала. Но на другой день совершенно неожиданно для меня вы остановились в хоромах Федула. У самого Священного кедра! Я стал опять следить за вами…
— Парни, это же в корне меняет дело! — расцвел Кольча.
Галка покосилась на него, но на этот раз ничего не сказала. Мы опять замолчали. Есть хочется — спасу нет. А конца этой канители не видать. Профессор отвернулся и стал переобуваться — в ботинок ему что-то попало. А может, дает нам возможность посовещаться, обсудить наше глупейшее положение.