— Туда ходи нету! — отрубил эвенк.
— Дядя Иван, какой же смысл кругаля давать? — мягко попытался возразить ему Кольча.
— Ты совсем дурной? — рассердился дядя Иван. — Сколько я тебя учить буду? Гнилой нюрут тропу таскать — борони бог!
Я дернул Кольчу за полу куртки, чтобы он прекратил этот разговор. Раз нельзя, значит, нельзя. Скажи спасибо, что тебя встретили, накормили да еще и к дедушке Петровану на сенокос приведут. Нам это по пути — туда же, к нагорью, подадимся, к золоту. Правда, Веселая Вода немного в сторонке остается. Да не беда, потом можно будет и к ней сходить, взять там пробы.
Дядя Иван сказал, что «побежит» впереди, дорогу в чаще-чепуре будет выбирать, показывать, а наше дело попеременно вести головного оленя.
— Чур, я первый! — ухватился за уздечку Кольча.
Эвенк сощурил и без того узкие глаза.
— Мешкать — борони бог! Орончики пятки оттопчут.
— Ничего! Я проворный.
— Тогда ладно.
Вести оленей не такое уж простое дело, как может показаться. Лошадей с вьюками я водил, а вот оленей не доводилось. Даже привычная таежница так тебя измотает за день, что вечером рад месту. Ты не идешь, а пляшешь все время возле своей лошади. Она поминутно дергается у тебя, шарашится, вскинув голову, пятится или норовит в сторону рвануть, пугливо прядая ушами. Буреломина попадется — жди, когда она насмелится ее перешагнуть. На мочажине начнет проваливаться, вязнуть по колено… В общем, маета одна. Я думал, что дядя Иван пошутил над Кольчей, когда сказал про пятки.
Прошли мы чаран-луговину, однако олешки нисколько не сбавили ходу. Прут и прут в том же темпе, точно животом видят, куда поставить свои маленькие раздвоенные копытца. На что уж Кольча у нас верткий, живчик да и только, но уберечься он не смог, и через полчасика бык разул его в малиннике, сдернул ботинок с ноги. Ойкая и морщась от боли, Кольча остановил караван.
— Я говорил тебе: шибко ходи! — увидев его прыгающим на одной ноге, испугался дядя Иван.
— Летят как на пожар! — конфузливо пробормотал Кольча.
— Вот и хорошо, вот и ладно, паря, — хлопотал возле него расстроенный старик, ощупывая ногу. — Ты тоже лети, ты молодой, Кольча. У орончиков нога легкий. За это хвалить надо, Кольча. Ругать орончиков — борони бог!
— Вы не волнуйтесь, дядя Иван! — Галка замотала Кольче ногу своей косынкой. — До свадьбы заживет!
Походную аптечку нашу унес бородатый.
Взяв пострадавшего под руку, эвенк увел его в хвост каравана.
— Учаг, седловой орончик, будет тебя таскать.
— Что вы, дядя Иван! — взмолился, брыкаясь, Кольча. — Я сам. Подумаешь — кожу содрал…