«А ну-ка, неслух, дай я твои лапки понюхаю! — скажет, бывало, мама, встретив меня вечером у ворот. — Я так и знала, опять по тайге шалыганили! — и подзатыльничек для порядка. — Рано тебе еще в тайгу шастать».
Чем мы только не мыли руки перед возвращением домой — ничего не помогало. Даже няша болотная, остатки сгнившей травы, не могла перешибить запах медвежьих пучек…
— Мишаня, чем не тайничок? — оправдывался Колян, когда мы подошли к длинному узкому островку, расколовшему Кутиму пополам.
Островные березы протянули руки нашим береговым, сомкнули пальцы и образовали темную узкую пещеру над протокой. Загоняй лодки — и никто их тут не увидит. Дальше плыть нам уже нельзя — обмелела Кутима.
Я заглянул в «пещеру». Вода на дне ее сочилась по камням и казалась зеленой от нависшей листвы, как бутылочное стекло. Основное русло на той стороне острова.
Вдруг за спиной у нас в траве раздался резкий свист, мы с Кольчей разом оглянулись, сорвали с плеч ружья. Послышался где-то очень близко шорох, зашевелились сочные листья бадана, и я услышал чье-то запаленное дыхание. К нам кто-то подбирался не таясь. Зверь или человек?
— Падай! — шепнул я Кольче.
Мы повалились под березы. Шорох все ближе. Мушка пляшет на конце моего ствола.
Бах! Опередив меня, Кольча первым спустил курок.
Из травы со злым лаем выскочил Чак. «В кого, мол, палите вы, обормоты?!»
Таких каверзных случаев в жизни таежного охотника Чака наверняка еще не бывало.
— Чакушка! — простонал Кольча в ужасе и, бросив ружье, схватил в объятия пса, начал лихорадочно его ощупывать и оглядывать. Потом объявил мне радостно: — Миха, я промазал!
Из дурнины вышел Ванюшка.
— Чего это вы тут взбулгачились?
— Свистел кто-то, — сказал я в оправдание.
— Крысы!
— Пищухи, Колян! — запоздало дошло до меня.
— Тоже мне таежник, — недовольно пробурчал командор. — Вы так и меня могли бы на тот свет спровадить. Как это можно палить неизвестно в кого?
Мы пошли к нашему табору, и дорогу нам несколько раз перебегали толстые рыжие зверьки. В зубах у них были пучки сухой травы. На зиму себе корм заготовляют. Мне было неловко перед Ванюшкой, и я молчал. Кольча первым делом покаялся, рассказал, как он выпрыгнул в воду из шитика, когда я закричал «Спасайтесь!» и как отважно поступила Галка. Меня тоже не забыл отметить. Мол, был на высоте.
— А тебе что удалось узнать? — спросил я у Ванюшки. — Нашел их следы?
Командор отрицательно помотал головой.
— Дождь все затоптал.
А про то, что его Профессор с Гурьяном чуть не уложили пальбой из самострела, — ни слова. Нас не хотел пугать. И сослужил нам этим плохую службу.