У Данилы есть одно потрясающее качество: он безошибочно чувствует, когда я лгу.
— Нет, я приеду, но только не днём, как мы договаривались, а чуть-чуть попозже, — принимаюсь быстро оправдываться я, — у меня… понимаешь… я…
— У тебя муж и программа, — суховато напоминает Данила. Я не вижу его, но могу запросто представить себе, как он презрительно кривит уголок рта и иронично щурит глаза — зеленовато-карие, с золотистым отливом. — Ладно, ничего страшного, как-нибудь переживу. Перезвони, если всё же приедешь.
Моментально отмечаю, что акцент Данила делает на слове «если».
— Значит так, я приеду… — грозно начинаю я, но Данила уже вешает трубку.
Вцепившись пальцами левой руки в iPhone, правую сжимаю в кулак и бью им о подоконник. «Я так люблю тебя, — думаю я, — ну почему я словно в загоне?»
— Са-шень-ка…
Оборачиваюсь. Вместе с деликатным стуком в дверь и голосом, буквально по слогам выдыхающим моё имя, в зазоре между дверью туалета и косяком двери появляется лицо Игоря. Лицо, надо сказать, бледное: за время нашего «брака» Игорь неплохо меня изучил и догадывается, что сейчас я могу запросто кинуть ему в голову что-нибудь тяжёлое — например, вот этот увесистый кусок мыла.
— Ну? — не церемонясь, огрызаюсь я.
— Саш, выходи. Я тебе сейчас такое скажу — закачаешься. Мне Марго только что звонила.
Марго (или Рита) — это редактор ток-шоу, которая перешла к нам на канал за полгода до того, как из ведущих этого ток-шоу ушла я, чтобы готовить свою авторскую программу. Но не суть.
— Что, ещё один сурпрыз? — Сверлю Игоря своими серыми или, как он выражается, «прыбалтийскими» глазами. — Ну и кто ещё у тебя заболел? Режиссёр? Сценарист? Телесуфлёрщик? Давай, жги, я же всех могу заменить! Бардак, а не канал...
— Саш, ну всё, заканчивай, — снисходительно произносит Игорь.
Делаю шаг к нему, разглядываю его безупречное лицо. «Интересно, и как это он так ловко тогда меня окрутил?» — думаю я. Впрочем, вас бы он тоже окрутил, если б вы его только видели.
— Марго только что с «Бакулевским» разговаривала, — не подозревая о том, какие мысли блуждают в моей голове, продолжает вещать Игорь, — и вместо этого врача… чёрт, как его? Забыл фамилию… Ладно, неважно… В общем, на передачу придёт… — Игорь делает эффектную паузу.
— Кто, Господь Бог?
— Фи, Сань. Сечин.
— Сечин? — Игорь кивает. — Тот самый Сечин? Арсен Павлович Сечин? — на всякий случай, уточняю я, и Игорь довольно смеётся. — Игорь, опомнись, — я щёлкаю пальцами прямо перед его носом. — Да твоя Афанасьева ещё вчера всем в курилке рассказывала, жаловалась, как она Сечину самолично дважды звонила, умоляла на ток-шоу прийти, чуть ли не в ноги кланялась, а он наотрез отказался. Да ещё и выдал ей напоследок… как это, чтобы не переврать цитату? — аккуратно чешу маникюром левую бровь. — А, вот: «Не утруждаетесь. Ваши передачи и так позволяют мне по телевизору наслаждаться обществом тех людей, которых я бы к себе даже на порог не пустил»[2].