Стены, лица людей, потолок, нарядные вывески «Джонки» — всё задрожало, смешалось и завертелось перед моими глазами. Краски померкли. Даже шорохи вылетели за пределы моих ощущений, забрав разом все мысли и оставив лишь вопящее чутьё дикого зверя. И я наконец осознала то, что никак не могла понять: это не моя совесть плакала — это Данила почувствовал, что я готовлюсь его предать и что больше я к нему не приеду.
Выбросив руку вперёд, я оперлась о стену. Попыталась дышать — и не нашла воздуха.
— Вы, Саша, простите, но больше я разговаривать с вами не могу, у меня пересменок, — догнал меня голос Добровольской. — Мне нужно идти, до свидания.
— В какой он больнице? — я наконец смогла сделать вдох. Добровольская помолчала, потом неохотно ответила:
— В Боткинской. Но вас не пустят к нему.
Не дослушав, я бросила трубку.
Пальто, кошелек, паспорт, права. Ключи от машины. И три самых черных, три самых страшных часа в моей жизни — дорога туда, где лежал и мог умереть ребенок. Странно, но в те минуты я не думала ни о чём — я просто молилась: просила судьбу сделать так, чтобы мальчик, который понял меня, услышал меня хотя бы ещё один раз. Третье транспортное кольцо, трамвайные пути, стадион и подъезд к больнице. Охранник на входе пытался меня не пустить: «Приёмные часы закончены». Молоденькая медсестра с уставшим лицом постаралась меня образумить: «Пожалуйста, приходите завтра». Я плюхнулась на продавленный пластиковый стул в приемном покое и уставилась себе под ноги.
— Девушка, — кто-то потряс меня за плечо.
— Я никуда не уйду, — четко и раздельно повторила я.
Рука убралась, но тот же голос поинтересовался:
— Вы Саша?
Подняла голову: молодой врач. Кажется, практикант. Стоит, улыбается.
— Это вы рветесь к Кириллову? — Я медленно кивнула. — Тогда пойдемте, — он махнул рукой, приглашая меня следовать за ним.
— Куда? — Я поднялась. Стояла и покачивалась на трясущихся ногах.
— Как куда? — удивился врач. — К Даниле.
Мне бы в ноги этому парню упасть. Вместо этого я прошептала:
— Спасибо.
— Не меня благодарите, а медсестру: вон, сжалилась над вами.
Я обернулась и встретила усталый взгляд девушки.
— Спасибо, — повторила я.
Та нахмурилась:
— Пальто снимите, — и отвернулась.
Врач сунул мне в руки халат, толкнул дверь в коридор. Переход, лестница, пандус, лифт, ещё один коридор и наконец дверь, ведущая в палату Данилы. Я переступила порог, взгляд тут же вычленил мерно гудящий аппарат, тянущиеся от него провода, узкую койку и белое лицо на подушке. И пронзительный взгляд двух зеленых глаз, до которого сжался мой мир.