– Вот, – сказала Эфра.
– Читай, – разрешил Питфей. – Только кратенько, чтобы самый сок.
Некоторое время Эфра молчала. Смотрела, как отец чистит баклажаны. Шкурка цвета сочной гематомы лентами сползала под ножом, обнажая мякоть: зеленоватую, чуточку подкрашенную синькой. Когда баклажанный стриптиз подходил к завершению, шкурка ложилась на газету, заблаговременно подстеленную аккуратистом-Питфеем, а голый баклажан отправлялся в глубокую миску, почти таз, к собратьям по несчастью.
Каждые три баклажана газета с отходами сворачивалась в компактный пакет – и отправлялась в мусорное ведро, стоящее возле правой Питфеевой ноги. Крышка ведра открывалась, закрывалась, и процесс чистки возобновлялся.
Отец делал это так медленно, что Эфре захотелось его ударить. Её всегда тянуло на насилие, когда отец готовил пищу. Кулинарный бзик Питфея из Трезен яснее ясного говорил о том, что Паучок нервничает. Он нервничал с олимпийским спокойствием, переживал с отрешённостью монаха, ушедшего в медитацию; движения его обретали убийственный ритм, раздражая окружающих, в первую очередь Эфру. Старик целиком уходил в монотонность стряпни, тихо улыбался, орудуя ножом или шумовкой, и это заканчивалось предсказуемым финалом: повод для переживаний исчезал, как правило, вместе с причиной повода.
Когда Питфей готовил еду, вскоре кто-то где-то умирал дурной смертью.
– Выборочная проверка, – Эфра опустила взгляд на планшет. Ей не требовалось зачитывать текст рапорта, но смотреть на отца она не могла, – трехсот шестидесяти пяти магнитно-резонансных томограмм головного мозга, сделанных в клиниках Кекрополя за девять месяцев текущего года. Наличия «рогов» не зафиксировано.
Питфей кивнул:
– Разумеется. Полагаю, случай с букмекером – единичный прокол. Недоглядели в спешке, потом устроили подмену…
– Тогда зачем ты велел организовать проверку?
– Всё спрятать нельзя. Что нашли проверяющие?
– Ничего.
– Не ври мне. По твоему лицу я вижу, что ты принесла мне вишенку на торт.
– Моё лицо? У меня мигрень, папа.
– Это правда, – согласился Питфей, очищая предпоследний баклажан. – Тебя с утра мучит мигрень. Десять минут назад пошел дождь, и тебе полегчало. Ты злишься, тебе хочется схватить мусорное ведро и надеть его на голову старенькому отцу. Так, чтобы очистки посыпались на пол. Давай, не стесняйся. Но сначала я хочу попробовать вишенку. Что же все-таки нашли проверяющие?