- Я з-заика, - самодовольно отвечала Лера и спрашивала отца: - Неужели ты хочешь, чтобы я и п-по-французски заикалась?
В связи с началом учебного года Закудовские, жившие летом в Архангельском, окончательно перебрались в свою московскую квартиру, и Викентий Петрович только изредка уезжал в имение, князей Юсуповых, зато обязательно привозил оттуда что-нибудь съестное.
По утрам, когда Лера уходила в школу, Талиб, лежа в своей роскошной постели, читал книги про путешествия и приключения. Особенно ему нравился Жюль Верн. «Дети капитана Гранта» он прочел за один день и тут же принялся рисовать карту своего собственного путешествия. Бумага, цветные карандаши и акварельные краски имелись в избытке, поэтому карта получилась красивая, хотя и не совсем правильная. «Масштаб не выдержан», - как сказал об этом профессор.
Чтобы не терять времени даром, Викентий Петрович написал образец письма в Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и дал длинный список городов, куда эти письма следует посылать. Там было сказано, что сын кузнеца Саттара из Ташкента разыскивает своего отца и просит сообщить, нет ли среди мобилизованных царским правительством туркестанцев такого человека.
Ежедневно Лера своим аккуратным девчачьим почерком писала по нескольку таких писем, заклеивала их в красивые конверты с голубой каемкой и относила на почту. Письма никогда не возвращались, и ни на одно из них не пришло ответа.
Зато от Пшеницына из Ташкента пришло письмо, в котором было мало утешительного. Федор писал, что отец все еще не вернулся, а на одном из допросов вскоре после отъезда Талиба бывший полицейский Рахманкул показал, что они с Усман-баем написали кузнецу Саттару, будто его сын и жена умерли от болезни живота. Название города, куда они послали письмо, Рахманкул не помнил, а Усман-бай говорил, что вообще никакого письма кузнецу Саттару он не писал. В заключение Федор советовал обязательно найти Ивана Мухина и скорее возвращаться обратно.
За время болезни Талиба Лера несколько раз ходила в Наркомпрод, где работал Мухин, и узнавала, не вернулся ли он из Петрограда, но там отвечали, что товарищ Мухин задерживается и когда будет, никто не знает.
Наконец Талиб вместе с Лерой вышел на улицу. Был ясный и теплый день, какие часто бывают в Москве в конце сентября. Лера с удовольствием рассказывала ему про Кремль, про собор Василия Блаженного, про Большой театр - про все дома, мимо которых они проходили. Талиб смутно помнил, что видел эти дома в первый день своего приезда, и удивлялся, что не заметил тогда всей красоты города. Золотые купола церквей; орлы на кремлевских башнях; похожие на чалму, макушки Василия Блаженного и особенно четверка лошадей над колоннадой Большого театра - все это по-настоящему он видел в первый раз.