Вдруг он услышал какой-то звук из окна, похоже, звук открывшейся внутри дома двери. Он снова поднял голову.
В комнату вошли две девушки, и обе сняли с себя парики. У одной оказалась черная длинная копна, у другой рыжеватые волосы покороче. Тедди смотрел не отрываясь.
Девушка, стянувшая с головы рыжий парик, была Кассандрой.
Он постучал в окно. Это казалось безумием, но у него не было выбора.
Девушки повернулись к нему. Он прижался лицом к стеклу.
Кассандра вытаращила глаза. Она, должно быть, его узнала.
Он приложил палец к губам и зашипел.
Другая девушка на сантиметр приоткрыла окно, Тедди увидел, что на раме стоял ограничитель.
— Wha’ you want?[20]
Тот же ломаный английский, что и у Кассандры.
— Get Cassandra to the window[21], — прошептал он в щель.
Она подошла к окну.
Тедди продолжил на своем слабом английском:
— Мне очень нужно с тобой встретиться. Можно мне войти?
Кассандра все еще смотрела на него широко открытыми глазами, как будто видела призрака.
— Нет, тогда говори с Большая Мама. Я не могу с тобой больше говорить, mistah.
Она захлопнула окно и опустила жалюзи.
Тедди сполз с крыши вниз.
Нельзя терять время.
Он открыл дверь в дом; как ни странно, она была не заперта. И кто же это держит молодых проституток, не запирая замка?
Он как можно тише закрыл за собой дверь. И вспомнил слова Лазаря Гульдмана: «Этих девок спасти нельзя».
В прихожей было тихо и пусто. Пахло сигаретами. И никого.
На стене крюки, на них висело несколько пальто, он узнал то, которое было на мадам. Он стоял не двигаясь и ожидая, что что-то произойдет, но в доме было по-прежнему тихо, только слабые голоса на втором этаже.
На полу не стояла уличная обувь, как в обычных шведских домах. Здесь необычно пахло, может, какой-то пряностью, ароматической свечой, возможно, просто борделем.
Он спросил себя, а бордель ли это на самом деле. Он довольно долго наблюдал за домом и не увидел, чтобы кто-то туда входил. Скорее всего девушки работали только по вызову.
Прихожая вела прямо в кухню. В полумраке он увидел гору немытых тарелок в раковине. За кухней была небольшая гостиная, со старым телевизором и ковром на полу. Жалюзи в большом окне, выходившем во двор, опущены.
В глубине у одной стены стоял разобранный диван-кровать, ему показалось, что там кто-то лежал. Он снова замер, постоял не двигаясь, прислушиваясь к своему собственному дыханию. У них что, действительно шлюх никто не пасет? Девушки спокойно спят в комнатах с распахнутыми дверями.
Он снова вспомнил слова Гульдмана об этих девушках.
За углом пряталась лестница на второй этаж. Каждый новый шаг он делал с осторожностью, чтобы ступеньки не заскрипели. Все время он ждал, что кто-то начнет кричать или набросится на него.