В два часа они должны встретиться в квартире вместе с техническим инспектором.
Сесилия уже дважды была там вместе с Матсом, чтобы выбрать новую краску и обои на часть стен. Они обсудили и кухонную мебель, оба согласились, что им не хочется иметь что-то, похожее на обстановку до пожара.
Инспектор задержался на пять минут. У него была папка для бумаг, выглядевшая излишне шикарной, из чего-то вроде крокодиловой кожи. Матс, похоже, тоже запаздывал.
Они подождали десять минут, и Сесилия попробовала ему позвонить, но никто не ответил.
Они начали. В кухне стало по-настоящему уютно. Ящики, крышки и разделочный стол были из ИКЕА, сливочного оттенка с ручками и фурнитурой под старину. У смесителя над мойкой теперь были большие белые ручки из фарфора в деревенском стиле. На плите поместилась индукционная панель.
— Она еще и безопаснее, — пояснил инспектор.
Матс так и не появился. Квартира стала красивой, в какой-то степени даже шикарнее после свежего ремонта, учитывая, что они прожили здесь только три года.
Когда они закончили с инспектором, она снова попробовала позвонить Матсу. Он не отвечал.
Ей пришлось вернуться к действительности.
Сегодня с детьми было особенно много проблем. Беньямин не хотел ехать в отель после тренировки, и Сесилия опоздала в садик больше чем на сорок минут. Зайка описалась по дороге в отель. Когда они поднялись в номер, Беньямин обнаружил, что забыл сумку в метро.
К обеду Матс тоже не пришел. Нет ничего странного в том, что он работал сверхурочно, но обычно он всегда звонил. Сесилия отправила ему эсэмэску. Ответа она не получила.
Этим вечером они смотрели самые спокойные программы на Детском канале, поскольку она сама сидела с ними перед телевизором. В семь часов она вышла в коридор и постучала в дверь Матса.
На следующее утро от него все еще не было вестей. Она оставила с десяток сообщений на его автоответчике.
Они, как и всегда, позавтракали в зале внизу. Возможно, они в последний раз едят с гостиничного «шведского стола», завтра они уже въедут в квартиру.
Она не понимала, куда же Матс пропал.
Мысли путались. Может, он решил ее бросить? Может, он больше не мог уживаться сам с собой? Или что-то про себя узнал у психолога?
Но ведь он мог предупредить. Хотя бы прислать эсэмэску:
«Мне нужна пауза на несколько дней»
или
«Мне нужно время, чтобы все обдумать».
Но ничего подобного он не сделал. Только тишина.
Три дня спустя от него все еще не было вестей. Она позвонила его шефу и спросила, был ли Матс на работе, но он там не появлялся. Она расспросила работников отеля, не видели ли они его. Они открыли его номер, но его там не было. Она даже позвонила Виктору Блумгрену — его лучшему другу, который ей даже не нравился, — и спросила, не известно ли ему что-либо. Но он ответил так же, как и персонал отеля.