Хотя, кстати, и не факт, что профессор не замечает ее потуг. Может, специально делает вид. Зачем? А вот это уже вопрос интересный. Есть подозрение, что Басов – мужик с двойным, а то и тройным дном. Как-то не вяжется его поведение с образом мирного ученого. Достаточно вспомнить, как вязали Исмаилова… Впрочем, не стоит о грустном.
Кстати, а вот и сам Басов. Как обычно, фехтует с… Нет, на этот раз необычно. С Серегиным они железом звенят, и получается у их доктора, на ее дилетантский взгляд, совсем неплохо. Во всяком случае, лучше геолога. А Иванов, оказывается, тренировку успел закончить – сегодня он как-то быстро устал и уже ушел.
– Уф-ф, спасибо, – доктор отступил назад, снимая с лица маску. Лицо его было красное, покрытое мелкими каплями пота. – Загонял ты меня, давно не тренировался.
– Кто-то мне говорил, что вес пора сбрасывать… – задумчиво протянул Басов, в свою очередь стягивая маску. – Не напомните, кто бы это мог быть?
Доктор лишь вежливо хмыкнул, затем поинтересовался:
– А где учился? Необычный у тебя стиль…
– В молодости историческим фехтованием баловался, – махнул рукой профессор. – Мой тренер потом говорил, что это испортило мне всю технику.
– Что есть – то есть, – Серегин плюхнулся на скамейку и принялся обмахиваться полотенцем. – У начальника твоего стиль, кстати, тоже необычный.
– Да, я заметил. Он говорил, в молодости в театральном кружке фехтовать учился, не в спортивном.
– А-а… Может, и так, хотя и не слишком похоже. Там больше на зрелищность вроде бы, а здесь движения вполне спортивные, просто непривычные чуть.
– Да черт их знает. Ладно, я пошел, тоже напрыгался сегодня.
Мужчины покинули зал, следом минут через пять ушла, метнув на прощание холодный взгляд, и Ирина, так что пришлось заканчивать тренировку в одиночестве. Впрочем, времени на это оставалось не так уж и много – очень скоро корабль выходил из пояса астероидов и приступал к испытаниям нового двигателя.
Борт корабля «Седов». За поясом астероидов. Сутки спустя
Этим испытаниям не зря придавали такое большое значение. Россия вкладывала в освоение космоса массу средств, ориентируя на это все бо́льшие ресурсы. По сути, космос стал ее национальной идеей. А любая национальная идея стоит недешево и должна быть рассчитана на века, в противном случае все достижения рано или поздно будут перехвачены более мотивированными конкурентами. В руководстве страны хватало умных людей, неплохо представляющих расклады, и потому страна не стремилась ограничиваться Солнечной системой, пусть даже процесс ее освоения и мог растянуться на века. Русским нужны были звезды.