Оставшись за столом одни, друзья не стали долго рассиживаться в трапезной и, проследовав за слугой-провожатым, оказались в приготовленных для них покоях. Притом произошло это достаточно рано — не позже восьми вечера. Тогда-то Сангре от нечего делать и вспомнил странную обмолвку друга насчет серьезной проблемки, могущей задержать их в средневековье. И принялся тормошить Улана. Тот поначалу предложил отложить разговор на следующий день, но Петр не отставал, высокопарно потребовав не щадить его и сказать все как есть, сколь бы плохим ни было известие.
— Ну раз тебе так не терпится, — вздохнул Улан и зачем-то выглянув за дверь, велел стоящему там Яцко раздобыть медку и по возможности покрепче. Повернувшись обратно к Петру, он зловеще пояснил: — Некоторые новости, как сложная хирургическая операция, нуждаются в анестезии.
— Значит, твои новости из числа плохих, — задумчиво протянул Сангре и его настроение мгновенно упало.
— Не угадал, — покачал головой Улан. — Скорее, из разряда очень плохих…
Глава 31. Визит в мезозой
Начинать рассказ о «проблемке» Улан не спешил. Задумчиво почесывая в затылке, он прошелся по комнате. Петр, плюхнувшийся на свою постель, хмуро следил за другом. Вообще-то такие блуждания были его привилегией, и от этого непривычное поведение Улана с каждой секундой тревожило его все сильнее. Когда тот в пятый по счету раз совершил путешествие из угла в угол, Сангре, не выдержав, взмолился:
— Уланчик, ты своим молчанием делаешь мне боязно. Начнёшь ты наконец излагать за свою проблему или продолжишь дергать за мои нервы, хотя они совсем не похожи на струны гуслей.
— Сейчас, сейчас, — пообещал тот. — Но для начала скажи, как тебе самому это время? В смысле, по душе или…
— Ну ты и вопросики задаешь, — почесал в затылке Петр. — Честно говоря, раньше я средневековье считал куда приличнее: рыцари, благородство, менестрели, а на самом деле… — он досадливо махнул рукой. — Сплошная борьба за бабло. Как говорил один поэт, везде угрюмое мошенство и нет веселого жулья.
— Но и отличия имеются, причем весьма существенные, особенно на Руси, — возразил Улан. — Например, в двадцать первом веке ты мало что мог изменить, так сказать, по-крупному. Вспомни-ка. Мы едва занялись наркобаронами, и нам столько соли с перцем на хвосты насыпали — ай-яй. Сам губернатор с мэром подключились, чтобы нас в кутузку засадить. А тут преступников никто покрывать не станет, в каком бы чине они ни хаживали. Даже боярин, если виноват, и тот, что написано в «Русской правде», все сполна получит.
— А к чему ты мне это все рассказываешь? — насторожился Сангре.