Наверное, потому и не очень страшно.
Изображение шло с камер «Варана» Иванцова.
– Тамара Михайловна! – крикнул по трансляции Сергей. – Тамара Михайловна, там что-то из-под земли лезет…
«Крыски наши. Старые знакомые». – Ленка.
Вторая порция огня лизнула по земле перед электростанцией, проводя огненную дугу. Взметнулся пар от снега, большим клубом растаял в воздухе.
– Всем быстро в вездеходы! – приказала Тамара. – Автоматы не ждать!
Под нами вздрогнула земля. Толкнуло упруго в громадные шины вездеходов, пробило через валы моторов и амортизаторы и отдалось через подошвы. Где-то глубоко билось исполинское сердце подземелий, стучалось в сетку тоннелей и шахт, ворочалось, просыпалось, размораживалось ото сна.
Тук, тук, тук. Тук, тук, тук. Потом тишина. И снова тук, тук, тук. Тук, тук, тук.
Глухие, размеренные, но очень мощные звуки.
Точек пехоты снаружи почти не осталось. Последние три тройки как раз грузились в вездеход, стоявший на холме. Еще одна точка последнего минера влилась в прямоугольник «Варана». Вездеход только этого и ждал, сразу же сдал назад, развернулся на пятке и взял курс подальше от завода.
На экране уже было видно, как дрожит здание электростанции. Отвалились какие-то куски, что-то отлетело из-под трубы. Какие-то неясные силуэты и тени метнулись по взрытому рубчатыми колесами вездеходов снегу. Пока что в разные стороны, но было их многовато. Мелкие, не очень юркие, но какие-то незаметные. Как бы плывущие в снегу, взрывающие снежную пыль и плюхающиеся в снег, как только на них концентрировался взгляд.
Тактичка мигом окрасила все в алый цвет, а потом и заштриховала красным.
Пришло изображение с камеры одного из оставленных автоматов.
От строений, еще уцелевших, во все стороны разбегались странные твари. Понятно, что не люди, явно уже не люди. Бегут на четвереньках, иногда на трех ногах, но больше на четырех.
Некоторые остановились, поднялись на задних лапах, как суслики. Передние руки сложили на верхней части груди, острая мордочка поднялась вверх. Повел мордочкой вверх-вниз, потом в стороны, и снова вверх-вниз, точно принюхивается.
Рост небольшой, все в блестящей шерсти, приземистые, прилизанные, сутулые. На спине шерсть распадается неровным пробором вдоль изогнутого позвоночника, оставляя голой лысую полоску, а с пуза свисает слипшимися космами. Руки и ноги тонкие, но длинные и мосластые. Глаза вообще не видно, очень глубоко сидят, на их месте два черных провала. Как будто противосолнечные очки носит. И нос, вполне человеческий, только вытянутый вперед до предела.